.......Меня как – то вызвали в штаб полка. Ожидая приёма, когда освободится начальство, а нас при этом обычно держали на ветру, я наткнулся на подвыпившего капитана. Не знаю, кем он был при штабе, но он посадил меня рядом с собой на бревно, дал папироску и сказал мне:

– Вот послушай! Одни жили-были, живут и ночуют в избах, и считают себя фронтовиками.

– А вас посадили в сугробы и на вас нет смысла переводить сало и прочие съестные запасы. Другое дело основной состав полка.

– Ну лейтенант давай разберемся!

– Кто по-твоему держит фронт? А кто просто так торчит там в окопах?

– Кто в постоянных заботах? А кто все делает из-под палки?

– Да, да! Кто отвечает за фронт?

– Линию Фронта держим мы полковые. И нашими заботами вы сидите спокойно на передке в своей траншее.

– Не было бы нас, вы давно бы все разбежались! Верно я говорю?

– Что верно, то верно! – [поддакнул] сказал я ему, думая что ещё он скажет.

– Без полковников армии не существует!

– В полку фронтовики – это отец наш родной, его заместители и штабные как я. В полку мы не одни. Тут снабженцы и кладовщики, начфины, евреи парикмахеры, медики, повара, и сотня повозочных. При штабе портные, сапожники и шорники, саперы, телефонисты и санитарочки в санроте, сам понимаешь! Все они фронтовики и защитники Родины. Это основной и постоянный состав полка, а вы, как это вам сказать, временные людишки, переменный состав, всего на две, на три недели.

– Вас считай… Сегодня вы были, а завтра вас нет!

– А кто останется? Кто будет стоять против немцев?

– Ты знаешь, сколько вашего брата желторотых лейтенантов за это время успело отправиться на тот свет?

– Нас в полку сейчас больше, чем вас там сидящих в траншее.

– Мы штабные живучие, тем мы и сильны!

– Нас совершенно не интересует, какие у вас там потери. Чем больше, тем лучше, это значит, что полк воевал и мы поработали!

– Что я?

– Я уже лишнего говорю!

– Иди, тебя зовут!

– Нет, это не тебя! Сиди и слушай дальше!

– Чего там скрывать! Кроме меня тебе никто не откроет глаза на то, что здесь происходит.

 Ты мне с первого раза приглянулся. Сразу видать, когда у человека открытое лицо.

– Вот слушай! Застелят вашими костьми нашу матушку землю и ни один человек после войны не узнает ни ваших фамилий, ни ваших могил.

– Видишь разница в чём? А мы будем живые и наши фамилии будут фигурировать в отчетах и наградных листах.

– Скажи лейтенант, за что ты воюешь? Только без трепотни! А то кого ни спрошу в полку, все патриотическими фразами прикрываются.

– Ладно, они тыловики, боятся место потерять. А ты ведь из траншеи.

– Я воюю за [лучшую] сытую жизнь. В молодости я жил в голоде и недостатке. Нас у матери было трое. Хочу, чтоб после войны жилось лучше и сытней.

– И ты думаешь дожить до конца войны?

– Думаю! Мы в училище с ребятами дали друг другу обещание до Берлина дойти.

– И ты веришь этому?

– Ну, а как же, конечно!

– Ну знаешь, ты всех перехлестнул!

– Иди! Вот теперь тебя зовут.