Люди называли ее «Бабушкой Путина»

Несколько лет тому назад волей случая дорога привела меня на воинский мемориал «Слава» под Серпуховом, где суровой осенью 1941 года насмерть стояли бойцы 5-й гвардейской стрелковой дивизии. Этот мемориал совсем не похож на другие монументальные сооружения, воздвигнутые в память о погибших. Есть в нем какая-то особая душевность, теплота, человечность… Свою всероссийскую известность мемориал «Слава» вблизи от посёлка Станки получил в 2005 году, когда к ветерану Великой Отечественной войны, гвардии старшине полковой разведки Антонине Владимировне Ефремовой (Ванышевой) приехал лично Президент России В.В.Путин. С той поры без малого прошел десяток лет, к сожалению, Антонины Владимировны не стало. Но память об этом светлом и добром человеке, настоящем патриоте Родины и настоящем ветеране войны навсегда останется в наших сердцах.

 

Так получилось, что с Антониной Владимировной мы земляки. Родился я и детство провел в Воронеже, на Чижовке. Если это название кому-то о чем-то говорит. До сих пор помню старинное Всехсвятское кладбище, которое снесли в середине 60-х годов. Помню, как с мамой не раз проходили рядом с тем, ещё старым памятником солдатам, погибшим в ожесточённых боях за «Чижовский» плацдарм. Тогда памятник стоял в густых зарослях сирени. В те далекие годы на Чижовке где ни копни – обязательно наткнёшься на патрон, осколок или ещё какую железяку, оставшуюся от войны. Бои в тех местах были кровопролитными и ожесточенными! Красноармейцы, чудом переправившись через заливные луга реки Воронеж, открытые для обстрела, еле успели окопаться, вгрызаясь в прибрежные крутобокие склоны. Собственно, Воронеж для фашистов стал таким же «Сталинградом»! Городом, который немецко-фашистские войска так и не сумели взять в течение 212 огненных дней!

 

Антонина Владимировна родилась 27 декабря 1927 года под Воронежем. Есть там пригородный поселок Масловка, рядом с железной дорогой. Когда началась война, местная детвора чем могла помогала фронту. Приходили к раненным на станцию. Пока стояли госпитальные поезда приносили раненным газеты, воду, что-то успевали постирать, крутили для них самокрутки, писали письма. Война была где-то там, далеко. В 1941 до Воронежа еще не добралась…

 

Летом 1942 года Тоня успешно закончила семилетку. А в начале июля на Воронежскую землю пришли фашисты, начались бомбежки, далеко за Доном шли кровопролитные бои. Поселок был плотно забит войсками, техникой, разными грузами. С фронта через Масловку эвакуировали раненных, с воронежских заводов сюда везли станки и оборудование. В это суровое время к школьницам подошли военные, которые предложили поступить на учебу в разведшколу.

 

Тоня, которой тогда было всего ничего, тут же согласилась, ничего не говоря об этом маме. Девчонка знала о подвиге Зои Космодемьянской и понимала, что фашисты могут сделать, если разведчики окажутся в плену. Но страха не было! Было только горячее желание бить врагов!

 

В учебной группе было 25 курсантов – мальчишек и девчонок, вчерашних школьников. Два месяца курсантов учили вести наблюдение, маскироваться и ориентироваться на незнакомой местности, придумывали «легенды» для патрулей, учили стрелять из любого оружия, водить машину и мотоцикл, метать нож. А главное - тренировали память. Чтобы все, что было замечено во время боевого выхода за линию фронта, можно было доложить командованию. Ребята согласно легенде готовили под себя «гражданскую» одежду. 

 

Любая оплошность в тылу врага могла стоить жизни. Надо заметить, что Тоня носила длинную косу и командование в целях конспирации позволило ей и другим девочкам оставить длинные волосы.

 

Сегодня все знают о Сталинграде. Менее известно о боях в Воронеже, где линия фронта пролегала через реку Воронеж и Дон. 212 дней – с июля 1942 года по январь 1943 – в порушенном авиацией врага городе велись ожесточённые бои за каждую улицу, перекресток дорог, за каждый дом. И среди этих смертоносных суровых военных вихрей, прячась от немецких дозоров, через линию фронта туда-сюда ходили безобидные на вид ребятишки. В городе фашисты ввели пропуска, многих горожан выселили или угнали в рабство. Всех, на кого падало подозрение как на партизана, расстреливали на месте или отправляли в застенки гестапо. И в такой обстановке ребята, которым было по 14-16 лет, рисковали каждый раз, переходя по остаткам мостов реку Воронеж, рискуя нарваться на скрытые дозоры, огневые точки или позиции, на патрули.

 

Конечно, было страшно. Особенно в первый раз. Надеяться не на кого, оружия нет. Если что, никто и не узнает, что произошло. И, несмотря на страх, ребята осознанно шли в тыл врага, выглядывая по всем сторонам, где расположены огневые точки, где укрыты снайперы, артиллерийские и минометные позиции. Где были расположены склады. Порой командование давало задание пробраться в центр города на явочные квартиры подпольщиков, запомнить важную информацию, которую они добыли.

 

Семнадцать раз переходила Тоня по обломкам Чернавского моста или со стороны Чижовского плацдарма на сторону врага. Туда-обратно, получается 34 раза пересекала девчушка линию фронта. Было тогда ей всего-то 15 лет! А вокруг свистели пули, рвались снаряды, фашисты минировали проходы в развалинах зданий. Однажды случилась трагедия. Юных разведчиков задержал вражеский патруль. Откупиться салом не удалось, пришлось воспользоваться удобным моментом и бежать. Двум девушкам, включая Тоню, это удалось, а вот их подруга, видимо, так и погибла в застенках гестапо.

 

За боевые выходы в тыл врага Тоня получила свою первую награду – орден Красной Звезды. Разведотдел и штаб тогда находились в зданиях завода искусственного каучука. Вот там, при докладе после очередного боевого выхода, какой-то генерал подошел к девочке, погладил по голове и тут же открутил свой орден, вручив его отважной разведчице. Позже, в октябре, при выполнении боевого задания на Чижовском плацдарме Тоня получила первое ранение – осколок мины чудом не дошел до сердца. Пришлось полгода провести в госпиталях Новохоперска и Борисоглебска.

 

Мне посчастливилось дружить с этой мужественной и сильной духом женщиной. С железной волей, всегда целеустремленной на победу! Для меня она всегда была непререкаемым авторитетом, настоящим патриотом Родины! Антонина Владимировна, несмотря на возраст и фронтовые ранения, вела активную общественную патриотическую работу. Не раз бывала с мужем - Анатолием Игнатьевичем, у нас в гостях, да и мы с женой иногда приезжали к ним в гости в Серпухов.

 

В 2012 году, когда эта замечательная супружеская пара отмечала свой 50-летний юбилей совместной жизни, мы все вместе совершили поездку на Прохоровское поле, а на обратной дороге заехали в Воронеж, на могилки родителей в Масловке и на Куликово поле. В эту поездку мы обо всем наговорились вдоволь. О войне Антонина Владимировна рассказывать не любила. Для нее война - это потери близких ей людей, смерть, кровь и грязь, голод и желание выспаться. А главное, огромное желание по-человечески помыться и вымыть волосы. Она так и продолжала воевать с длинной девичьей косой, нарушая устав. Честно рассказывала о вшах. О собственных страхах. Во время боевого выхода страха не было, скорее, был азарт, кураж. Вера в удачу. Без этого в разведке нельзя. Страх наступал позже, когда все уже оставалось позади. Страха умереть не было. За Родину умереть не страшно. А вот оказаться беспомощной, тяжело раненной в тылу врага, стать обузой для товарищей, было страшно. Как и оказаться в плену.

 

Я тогда много расспрашивал Антонину Владимировну о самых обыкновенных делах: чем кормили, как жили, как спали. Были ли приставания со стороны офицеров и как решались физиологические «женские» вопросы. Собственно, это и есть настоящая война, без всяких прикрас и этакого «героического ухарства».

 

Без малого три года была на фронте Антонина Владимировна. Много чего повидала и пережила. Но наша память, видимо, защищает человека, «стирает» ужасы войны, сохраняя только отдельные эпизоды. Может и не всегда значимые, но, для чего-то, нами пока непонятого, важные. Вот и я когда-то попросил Антонину Владимировну вспомнить что-нибудь интересное из жизни разведчиков. Она как раз в то время собиралась записать свои воспоминания. Мы обсуждали с ней, как лучше приступить к этой важной работе, о чем рассказать. Так вот, вместо «подвигов» рассказала она мне о том, как её прямо из госпиталя в Борисоглебске направили на задание провести разведку возможного пути движения 40 армии, которая в январе-феврале 1943 года выдвигалась в направлении на Острогожск и далее на Белгород и Харьков. Ребят-разведчиков тогда обрядили в ветхую одежонку, разделили на тройки и пошли они, сердешные, по неведомым дорогам. Морозно было. В деревнях и селах фашисты обитали, мадьяры рыскали в поисках легкой наживы. Ребятам тогда приходилось туго, спали кое-как, порой в снегу в кустарнике или перелесках, уходя с дорог. Да и ели то, что чудом можно было выменять у местных жителей. Как ни странно, тогда никто не заболел. Почти две недели они шагали, выискивая вражеские засады, опорные пункты, минные поля и изучали систему охраны мостов, их грузоподъемность. Вернувшись назад, несколько дней отъедались и отсыпались. Тогда разведчики Тоню закормили печёнкой, в пути рана стала кровоточить и девушка потеряла много крови.

 

В апреле 1943 года при выполнении новой боевой задачи разведчик Антонина Ванышева получила легкое ранение, а спустя две недели, контузию. Пришлось вновь отправляться в госпиталь. В тех весенних боях 1943 года полковая разведка понесла ощутимые потери. И после госпиталя А.Ванышеву, как опытного разведчика с большим боевым опытом направили на пополнение в 5 Гвардейскую стрелковую дивизию, во взвод пешей разведки 12 Гвардейского стрелкового полка. А уже в июне 1943 года 5 Гвардейская вошла в состав 11 Гвардейской Армии и участвовала в боях на Курской дуге, в Орловской наступательной операции.

 

Как рассказывала Антонина Владимировна, бои на Курской дуге были ожесточенные и кровопролитные. Сила ломила силу. Разведчикам ни минуты не давали передышки, фронт неумолимо двигался на запад, фашисты отступали. Но, даже отступая, фрицы оставляли в деревнях диверсантов, вели активную разведку за наступающими частями советской армии, устраивали засады на наши танковые и автоколонны, минировали дороги. Вот разведчикам и приходилось «разбираться» со всеми этими хитростями.

 

Продвигаясь с боями на запад, дивизией были освобождены десятки деревень, сёл и поселков. В октябре 1943 5-ая Гвардейская дивизия участвовала в Городокской операции, которая была успешно завершена в конце декабря 1943 года. За участие в тех ожесточенных боях гвардейской дивизии было присвоено почетное наименование «Городокской» (Полное наименование: 5-я гвардейская стрелковая Городокская ордена Ленина Краснознаменная ордена Суворова дивизия). Тогда разведчикам повезло, никто не погиб.

 

Как вспоминала Антонина Владимировна, зимой разведчикам приходилось особо туго. В крепкие морозы даже при легком ранении можно было попросту замерзнуть. Спрятаться в чистом поле тоже было проблематично, пока доползешь до немецких окопов, весь мокрый, а мороз тут же прохватывает тебя до самых костей. Но, ничего, всё вынесли, всё пережили.

 

Летом 1944 года полковые разведчики участвовали в операции «Багратион», в Витебско-Оршанской и Минской наступательных операциях. Благодаря добытым разведчиками «языкам» 5-ая Гвардейская дивизия с ходу форсировала Березину в районе деревни Юшкевичи и вышла на оперативный простор в направлении города Борисова. Как рассказывала гвардии старшина полковой разведки А.В.Ефремова (Ванышева), перед Борисовым простиралась довольно заболоченная долина реки Сха, разведчикам нужно было отыскать удобные проходы, чтобы выдвинуть на позиции артиллерию и боевую технику.

 

Вот взводу пешей разведки 12 гвардейского полка и была поставлена задача разведать проходы и выявить узлы обороны фашистов на подступах к Борисову. Надо заметить, что взвод полковой разведки – это примерно бойцов 30-40 и самому старшему тогда было лет двадцать пять, около тридцати. А самой младшей среди разведчиков была она, Тоня - Берёзка, как с любовью ее называли однополчане. И не смотря на возраст, мужчины девушку слушались беспрекословно. Боевого опыта, как и боевых выходов в тыл врага уже тогда у Березки было с лихвой. Не раз её назначали старшей разведгруппы уходящей «на ту сторону». Вот и под Борисовым Тоня также была старшей группы из 12 бойцов. 

 

Линию фронта разведчики переходили в ночное время, выискивая среди болот надежную тропочку. Когда группа была уже на нейтральной полосе, послышался шорох. Разведчики затаились, стали выжидать, чтобы разобраться в источнике шороха. И тут на них лоб в лоб вышла немецкая разведка. Видимо они ещё до этого тоже разведали тропинку среди болот, вот и воспользовались моментом. Гвардии старшина Антонина Ванышева автоматной очередью тут же срезала несколько фрицев, а остальных скрутили наши разведчики. Вот такое «приключение» было под Борисовым. За этот подвиг Тоню наградили орденом «Славы III степени».

 

Конечно, на войне бывало всякое. Но чтобы разведгруппа вот так столкнулась с разведкой врага, случай даже для войны, редкостный.

 

Благодаря добытым разведчиками сведениям, дивизия смогла сбить врага с опорных пунктов у реки Сха и с боем выйти в пригород Борисова. Надо заметить, что фашисты хорошо укрепили подступы к городу. Где надо поставили минные поля, в домах окраин соорудили ДОТы, а на открытых склонах к реке соорудили и замаскировали ДЗОТы. И все это пространство было пристрелено. Наша артиллерия особо «работать» не могла, чтобы поддержать пехоту. Да и через болота тяжелую технику не перетащишь. Вот в такой непростой обстановке Антонина Ванышева и совершила свой подвиг.

 

12-й гвардейский полк получил приказ штурмом овладеть окраиной города. В ночь перед атакой разведчики сделали вылазку, но ничего опасного не обнаружили. Саперы сняли минные поля и можно было начинать штурм. И когда батальоны поднялись в атаку, из замаскированных ДЗОТов внезапно застрочили станковые пулемёты. Атака захлебнулась, цепи залегли на открытой местности под прицельным огнем. Ни подняться, ни отползти. Немецкие пулеметчики стреляли как в тире.

 

Антонина Владимировна вспоминала: «Немцы наверху сидят в укрытиях и лупят из пулеметов, а мы лежим внизу. Пули то и дело посвистывают. Пулеметчик, видимо, пристрелялся ещё раньше и теперь просто расстреливал лежащих бойцов. Ни укрыться, ни окопаться. А у меня еще к тому же маскхалат порвался как назло, мешает движению. Вот я и сняла его. А под ним у меня гимнастерки не было, только белая рубаха, это чтобы в случае чего можно было порвать и перевязать рану. Ну, я такого напряжения и не выдержала. Вскочила от своего бессилия, видя, как погибают товарищи, да как заору: «Вперёд! За Родину!». Ну и помчалась что есть духу вверх по склону на пулеметы. А за мной никто и не побежал! И вдруг они прекратили по нам стрелять. Батальоны пошли в атаку. Потом, когда мы взяли эти позиции и захватили в плен пулеметные расчеты, немецкий капитан, командовавший ими, сказал, что ему вдруг показалось, что на него в белой кофточке бежит его дочь. Он и приказал прекратить огонь. Не ожидал немец увидеть бегущую девчонку…»

 

Там же, на захваченных с боем позициях противника, девушке и вручили орден «Славы» II степени. Подвиг гвардии старшины А.Ванышевой точно соответствовал статусу ордена Славы, которым награждался тот, кто, «ворвавшись первым в расположение противника, презирая опасность, личной храбростью содействовал успеху общего дела».

 

Конечно, по-хорошему за совершенный подвиг Антонине Владимировне надо было давать Героя. Но тогда не дали, уж больно бойкая она была и никого к себе не подпускала… На 70-летие освобождения города Борисова от немецко-фашистских захватчиков я обращался к Президенту Республики Беларусь с ходатайством о присвоении Антонине Владимировне высокой правительственной награды. По приглашению братьев-белорусов Антонина Владимировна приняла участие в торжествах по случаю освобождения Борисова. Но высокую награду Беларуси, к сожалению, ей так и не вручили.

 

В январе-апреле 1945 года 5-я гвардейская стрелковая дивизия участвовала в тяжелых боях в Восточной Пруссии и штурмовала Кенигсберг, наступая с южной части, в направлении железнодорожного вокзала, Южного парка и Фридландских ворот. Особенно ожесточенные бои развернулись в районе железнодорожной станции и Фридландского, Хабербергского равелинов. Здесь, в Кенигсберге, в начале апреля Антонина Владимировна получила тяжелую контузию и для нее война была окончена…

 

А произошло это вот при каких обстоятельствах: Группа разведчиков 12 гвардейского полка выполняли боевую задачу в районе железнодорожного вокзала Кенигсберга. Возвращаясь в расположение полка, разведчики оказались на линии обороны фашистов, которые к тому времени перешли в контратаку. И тут по фрицам начала работать наша артиллерия. В ответ немцы открыли массированный артиллерийский и минометный огонь, и разведчики оказались в кромешном аду. Вокруг все рвалось, рушились стены, снаряды разрывались в непосредственной близости от разведчиков. Из разведгруппы в составе 12 бойцов в живых тогда осталось только трое….

 

Так 18-летняя Гвардии старшина вновь оказалась в госпитале. Война закончилась, израненную девушку демобилизовали и отправили долечиваться домой, в любимый Воронеж. Свой город она увидела в руинах. Привыкать к мирной жизни оказалось не так просто, по ночам Тоня продолжала «ходить в атаки», «брала языков». Тяжелая контузия тоже дала о себе знать, начались обмороки, случались припадки. Девушка на 8 месяцев была прикована к койке и только благодаря бабушке, которая отпаивала ее травами и отмаливала грехи перед Всевышним, фронтовику удалось побороть болезнь.

 

Потом Тоня вновь села за школьную парту, окончила десятилетку, поступила в институт, по окончанию которого в 60-м году по распределению уехала на Дальний Восток. Там же вышла замуж. Так понемногу мирная жизнь стала налаживаться. О войне Антонина не вспоминала и никому не рассказывала. Орденов не носила. Был такой случай, когда женщины обозвали ее нехорошими словами, намекая на то, что «знают, каким местом получила ордена». Конечно, было обидно и горько от таких слов.

 

Шло время, рубцы многочисленных шрамов сгладились, да только память всё сохранила. Однажды в центральных газетах появилось письмо разведчика Серафима Королькова, который разыскивал однополчан, особенно Березку-Антонину. Вот так, спустя годы и повстречались однополчане 12 гвардейского полка. К этому времени Антонина Владимировна переехала с мужем в Серпухов, работала прорабом на стройке. В 1995, а затем в 2000 годах участвовала в парадах ветеранов на Красной площади, вела с молодежью большую патриотическую работу.

 

Но главным делом всей жизни стал памятный мемориал, посвященный бойцам 5-ой гвардейской стрелковой дивизии, насмерть стоявшим осенью 1941 года под Серпуховом. В конце 90-х, по просьбе ветеранов дивизии Антонина Владимировна разработала эскиз и проект мемориала, затем с «миру по нитке» собирала средства на его строительство. Ходила по кабинетам чиновников, стучала кулаком по столу, ругалась, но своего добилась! Мемориал был построен! Оставалось возвести Часовню, а денег на это уже не было. И тогда фронтовик обратилась к Президенту России. И случилось невероятное, в Серпухов к Антонине Владимировне лично приехал Президент России Владимир Путин. И не просто приехал, а с подарком для ветерана – автомобилем «Волга». И на часовню из резервного фонда были выделены необходимые средства. В 2013 году мемориальный комплекс «Слава» торжественно был открыт!

 

С великой болью я узнал о кончине Антонины Владимировне 23 августа 2014 года. Мы планировали с ней торжественно отметить на мемориале 70-летие Победы, подготовить материалы для новой экспозиции. Не довелось….

 

От нас уходят Великие люди Великого поколения Победителей! Сильные духом, храбрые и мужественные, волевые и целеустремленные на победу! С них мы берем пример. В продолжение дела, начатого Антониной Владимировной и как память об этом светлом и добром человеке, настоящем патриоте Родины, летом 2014 года я начал сооружать «свой» мемориал, посвященный памяти бойцов 922 стрелкового полка. 22 июня 2016 года мы в торжественной обстановке открыли первую часть нашего мемориала. Антонина Владимировна может гордиться нами! А мы - любим и помним ее!

 

Земля ей пухом….