Ради ребёнка, ради будущего

ПОБЕДИТЕЛИ

Со многими замечательными людьми за полвека работы в журналистике я встречалась. По-доброму, с благодарностью помню их. Но знакомство с Николаем Масаловым, спасшим во время штурма Берлина маленькую немецкую девочку, не только памятно, оно оставило в душе свет, который всегда со мной. Подвигу нет срока давности. И как бы далеко от нас ни уходили события Великой войны, имена участников героических былей не должны забываться. Из поколения в поколение передаются они. И те, кто нас значительно моложе, хотят знать, как же всё было.

Работала я тогда на Кемеровском областном радио. Николай в ту нашу давнюю встречу совсем не был избалован вниманием, не наскучили ему ещё корреспонденты со всех городов и весей. Впервые от меня услышал он о публикации в журнале «Октябрь» воспоминаний маршала Василия Чуйкова «Конец Третьего рейха», в которых тот и рассказал о подвиге солдата из Сибири, знаменщика 220-го гвардейского стрелкового полка Николая Масалова. В самом конце войны в момент штурма последнего убежища Гитлера Тиргартена солдат вынес из-под огня немецкую девочку. Чуйков вспоминал, как всё это произошло, и сообщил, что рассказал о случившемся Евгению Вучетичу: это вдохновило скульптора на создание главной фигуры памятника-монумента в Трептов-парке в Берлине – солдат с девочкой на руках.

Родился Николай Масалов в 1922 году в деревне Вознесенка Тисульского района. Семья была многодетная, так что когда пришла пора защищать Родину, на войну ушли четверо братьев Масаловых. Андрей с тяжёлой артиллерией до Европы дошёл, Василий танкистом стал, Михаил на северных фронтах в пограничных войсках воевал, Николай – под Сталинградом в миномётной роте наводчиком. Это потом, уже на Украине, в селе Широком, назначили его знаменосцем.

Родители получали от сыновей солдатские треугольнички: «Жив, здоров, бью фашистского гада. Не волнуйтесь». Даже о ранениях и контузиях сообщали парни уже после лечения в госпиталях. Приходили письма и от командиров частей, где служили сыны, благодарственные письма. Хранила их мать, а потом, уже через много лет после войны, жена Николая.

Одно из них в ту давнюю встречу я переписала в блокнот, испытав (и сейчас тоже испытываю), чувство благодарности к командирам нашей Красной армии. В жесточайших боях, под огнём, думали они не только о своих солдатах, но и об их родителях, живущих в далёких-далёких сёлах, желали их ободрить, дать надежду.

«Уважаемый Иван Ефимович!

Наша гвардейская часть отмечает третью годовщину своего существования. За годы Отечественной войны мы прошли большой победоносный боевой путь от Волги за Вислу, освободив от немецко-фашистских извергов тысячи сёл, десятки городов нашей советской земли. Родина достойно оценила наши боевые заслуги, наградив нашу часть тремя орденами – орденом Суворова, Красного Знамени, Богдана Хмельницкого. Ряда благодарностей удостоились мы от Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина за умелые боевые действия по разгрому немецко-фашистских захватчиков. Непосредственным участником этих славных боевых дел является ветеран нашей части Ваш сын гвардии старший сержант Николай Иванович Масалов. За образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом доблесть и мужество он награждён медалями: «За оборону Сталинграда», «За отвагу».

Командование гордится Вашим сыном и приветствует Вас в день нашего юбилея, который мы отмечаем сейчас за пределами нашей Родины на подступах к логову фашистского зверя. Желаем Вам здоровья, успехов в работе по оказанию помощи фронту для быстрейшего и окончательного разгрома врага. Крепко жму Вашу руку.

Командир части 39232 гвардии генерал-майор Вагин. 5.12.44 г.».

Позднее, уже в 1945 году, Николай Масалов был награждён медалями «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», «За освобождение Варшавы», польской медалью «За Варшаву», орденом Славы 3-й степени.

В самом конце мая 1964 года в маленьком неказистом домишке на окраине Тяжина, где жил Николай с женой и дочкой-школьницей, сидели мы за столом. Парок шёл от только что сваренной картошки, селёдочка была почищена. Ветеран решил, что по такому случаю можно и по рюмочке выпить. Не ожидал солдат, что про него маршал вспомнит, всему миру расскажет. Потрясён был. Изображение памятника, что стоит в Берлине, много раз видел. Сказал мне с изумлением:
– Не думал, что это про меня… Случай-то с девочкой был, я про него жене рассказывал и Валюшке, как подрастать стала.

Николай взял лист бумаги и стал рисовать план того места в Берлине, откуда шли они на Рейхстаг. Насыпь из искорёженного асфальта, канал, мост разрушенный. Я тихонько включила магнитофон.

– Рано было, тишина стояла. Все орудия молчали, только готовились мы к штурму и вдруг плач услыхали, жалобный такой, и голосок: «Мутер, мутер». Из-под моста доносилось. Я сообразил, как туда пробраться, обратился к командиру за разрешением. Он говорит: ухлопают, мол, тебя, сержант. «Нет, пройду». До моста метров шестьдесят было. Ползком с насыпи, потом вот здесь в обход пробежками и – под мост. Увидел, женщина лежала убитая, а рядом девочка ползала, лет трёх. Кошёлочка стояла. Взял девочку на руки, от страха она замолчала. Только хотел высунуться, пулемёт застрочил. Я девчушку каской прикрыл, крикнул своим:
«Пулемёт из окна, заткните ему глотку! Я с ребёнком».

Наши ударили по пулемёту, пушки заговорили. Я одним махом перелетел это пространство, в проёме стены оказался. Отдал девочку штабистам.

– А сам?

– Сам – к знамени. На последний штурм пошли, всё уже загудело.

Какое-то мгновение мы молчим. Потом жена, смахнув слезу, говорит:
– Он за детишек куда угодно бросится. Вот и теперь ведь всё с ребятишками возится, на лошадке катает, скамеечки, горки им ладит. Вы его ведь в детском саду нашли? Туда завхозом ушёл, как со здоровьем совсем плохо стало… Расскажи, Коля, и про Сталинград, как на лодке ребятишек перевозил. Помнишь?

– Я про то умирать буду, никогда не забуду.

И тут услышала я рассказ, который тоже не забываю.

Перевозил Николай с товарищами снаряды с одного берега Волги на другой. Туда – боеприпасы, назад – детей сажали, которые ещё в городе оставались. Одна маленькая девчушка уцепилась за Николая, не хотела идти в лодку. Тогда он подсадил в лодку к товарищу девочку вместе с матерью. Но когда выплыли они на середину Волги, налетел «мессер», прострочил всех, и лодка перевернулась, только панамка по воде поплыла.

Никто, наверное, и сейчас без волнения не прочтёт эти строчки. А тогда Николай Иванович, сглотнув комок в горле, сказал:
– После уже сам всегда на вёсла садился. Как-то мне лучше удавалось разрывы обходить.

Вот откуда начался-то его подвиг!.. Ради ребёнка, ради новой маленькой жизни…

«Ради будущего», – сказали потом за Николая журналисты. И другие, высокие и справедливые, слова написали. А он просто не мог поступить иначе. И не раздумывал ни минуты.

– На Волге были наши ребятишки, а в Берлине под мостом – немецкая девочка, – всё же сказала я Николаю Ивановичу.

Вот его ответ с той старой плёнки:
– Она дитё, ни в чём не виновата. Её спасти надо было. Я сердцем болел, чтоб она уцелела.

Столько смертей повидал, друзей хоронил, сам на краю жизни не один раз оказывался и тут, можно сказать, за час до Победы, немецкую девчушку собой прикрыл, «сердцем болел, чтоб она уцелела»!

Не одну меня потрясли слова Николая Масалова. Радиоочерк смонтировали мы в тот же вечер, как я вернулась из Тяжина. А наутро, 1 июня, в День защиты детей, прозвучал он через Новосибирскую станцию на всю Сибирь. Через день передали его по Всесоюзному радио и на группу советских войск в Берлине. Сколько писем тогда пришло на радио! Благодарили Масалова, восхищались им, хотели знать, как он сейчас живёт. Где та девочка? Знакомы ли они? Даже из ГДР газета «Юнгевельт» переслала нам письма. А в Тяжин ехали, летели, мчались журналисты газет, радио, кинохроники, телевидения. Ни одно советское издание не обошлось без рассказа о подвиге Масалова, да и зарубежные поместили о нём статьи, очерки. Кемеровский писатель Владимир Ворошилов написал книгу «Подвиг, отлитый в бронзу».

Не дожили до этих счастливых для старшего сына дней его родители. Нет уже с нами и Николая Масалова. Все дальше в прошлое уходит Великая Отечественная война. Но особенности человеческой памяти безграничны. Благодарные земляки по­ставили   в Тяжине памятник  герою и открыли его музей.

Нелли СОКОЛОВА, КЕМЕРОВО