«Одни скелеты, а не люди»: дневники проливают новый свет на Ленинградскую блокаду

Вторая мировая глазами западных СМИ

Ученая заявляет, что рассказы современников о страданиях жителей осажденного Ленинграда очень сильно отличаются от историй выживших о героическом и победоносном сопротивлении.

26.12.2016

Далия Олбердж (Dalya Alberge)

Находка огромного количества неопубликованных дневников позволяет по-новому взглянуть на историю одной из самых известных и страшных осад в истории.

Блокада Ленинграда немецкими и финскими войсками длилась 872 дня с сентября 1941 по 27 января 1944 года. Погибло до двух миллионов человек, включая 800 000 мирных жителей, или 40% населения города, который сегодня называется Санкт-Петербург.

Эти дневники собрала профессор истории Бостонского университета Алексис Пери (Alexis Peri), которая наткнулась на них, беседуя с выжившими блокадниками, большая часть которых во время Второй мировой войны были детьми.

Пери сообщила Guardian: «Все они рассказывали мне одну и ту же историю — о героическом победоносном сражении, о сопротивлении, о коллективной солидарности. Потом они зачастую начинали доверять мне и показывали документы своих семей. Сначала письма, потом дневники».

«Меня поразило то, что дневники очень сильно отличались от тех историй, которые я слышала. Даже когда писали и говорили одни и те же люди. Авторы дневников давали их мне и говорили что-то типа: „Я сомневаюсь, что здесь есть что-то интересное, что-то отличное от того, что мы уже вам рассказали“. Но различия были колоссальные».

Пери нашла еще больше материалов в городских архивах и была «поражена тем, как люди вели свои дневники». В них раскрывается истинный размах страданий того времени, когда гражданское население пыталось выжить, не имея пищи, воды в водопроводе и топлива, и страдая от болезней.

Блокада превратилась во «внутреннюю битву» с голодом и изоляцией, которая присутствовала во всех аспектах повседневной жизни и в «каждом уголке сознания», рассказала Пери. «В этом было большое отличие от того, как ее всегда представляли — как открытое столкновение немцев с советским народом».

Отчаяние пропитывает дневник девочки Берты Злотниковой, которая писала: «Я становлюсь животным. Нет хуже чувства, когда все твои мысли о еде».

Другие авторы писали о том потрясении, которое они испытывали, видя истощенные тела ленинградцев в местной бане — скособоченные, как бы бесполые из-за голода. «Это ужасно, одни скелеты, а не люди, — написал заводской рабочий Иван Савинков. — Что с нами будет?»

Александра Любовская была поражены тем, насколько похожи стали мужчины и женщины. «Все одряхлели и сморщились, груди впали, животы раздулись, а вместо рук и ног из морщин торчат одни кости».

Описывая тот ужас, который она испытывала, моя своего сына, чья кожа была покрыта пятнами от цинги, Любовская вспоминала деву Марию, обмывавшую тело распятого сына.

Пери включит этот материал в свою книгу под названием The War Within: Diaries from the Siege of Leningrad (Война изнутри: дневники Ленинградской блокады), которая выйдет из печати в январе.

Она сказала: «Из всего этого выходит, что голод это особенно мучительная форма умирания, которая не только заставляет тело поедать и разрушать себя, но и сеет хаос в сознании, нарушая устойчивость предположений, взаимоотношений и убеждений».

«В дневниках много сцен, когда авторы смотрятся в зеркало и не узнают себя… Это тот тип смерти, когда возникает внутренняя потеря равновесия. Этим ленинградские дневники отличаются от дневников с полей сражений — битв за Москву и Сталинград — где есть ясный и понятный враг, и этот враг внешний. А во время голода враг проникает вовнутрь».

Когда распался Советский Союз, многие дневники хранились в архивах коммунистической партии, но Пери обнаружила, что они были обработаны лишь частично. «Было много дневников, которые выглядели так, будто их никто не регистрировал».

В российских учебниках истории повествуется главным образом о сражении и о фронте, который находился в нескольких километрах от города, а в дневниках «о противнике фактически нет речи», говорит Пери. «Там практически нет упоминаний о немцах или о фашистах. Авторы сосредоточены на людях, которые организуют свою жизнь, а следовательно, на их страданиях — страданиях местных руководителей, соседей, родственников, потому что они превратились в непосредственную угрозу. Они чаще пишут что-то вроде „мои дети потеряли карточки“ или „мои соседи нас обворовывают“. Повседневная жизнь превратилась в поле боя».

Пери отмечает, что авторы дневников «не повествуют о своей жизни в героическом тоне, не пишут о сопротивлении». Она говорит: «Коллективная солидарность хороша для социалистической идеологии, однако в реальности люди чувствуют оторванность от других».

Как минимум десяток авторов сравнивают себя с Робинзоном Крузо. Советский Союз издавна превозносил героя Даниэля Дефо как идеального социалиста, который создает общество с нуля. «Когда авторы говорят о Робинзоне Крузо, это парадоксально, потому что они думают о нем не в духе советской идеологии, как от них требовалось», — говорит Пери.

Один автор дневника жалуется: «Мы ведем примитивную жизнь дикарей на необитаемом острове». Другой пишет: «Я думаю, Робинзону Крузо повезло. Он точно знал, что находится на необитаемом острове, и что рассчитывать он должен на самого себя. Но я нахожусь среди людей».

http://inosmi.ru/social/20161226/238449367.html

Историк Никита Ломагин: «Каннибалы и преступники в блокаду дневников не вели»

Поняла ли английский историк Алексис Пери, с кем сражались жители блокадного Ленинграда и чем вызвана реакция Виталия Милонова и блокадников-общественников на ее книгу, объяснил «Фонтанке» Никита Ломагин.

Публикация в британской газете The Guardian, посвященная выходу книги английского историка Алексис Пери «Война внутри. Дневники блокадного Ленинграда», наделала много шума в российском информационном поле. 

Английский историк пришла к выводу, что «по сути, умирающие от недоедания люди сражались не с фашизмом, а с собственными болезнями, холодом, голодом и такими же несчастными за последний кусок».

СМИ подхватили возмущенное высказывание депутата Госдумы Виталия Милонова, который назвал научное исследование оправданием нацизма и заявил о необходимости запрета книги Пери в России. Доктор исторических наук и исследователь блокады Ленинграда Никита Ломагин рассказал в эфире интернет-канала [Фонтанка.Офис], есть ли основания для такого благородного негодования.

- Никита Андреевич, одни только цитаты из книги Алексис Пери, приведенные The Guardian, вызвали общественную дискуссию. Что же нас ждет, когда книга будет опубликована полностью?

 - Это наша традиция: еще не видели, а уже обсуждаем. Книга выйдет в одном из самых серьезных издательств – Гарвардского университета. Я лично знаю Алексис, мы вместе участвовали в конференциях славистов, которые были посвящены блокаде. Особенностью этой ее работы является то, что она попыталась описать события в Ленинграде на основании дневников. Для российского читателя это абсолютно не новая вещь, мы прекрасно помним «Блокадную книгу» Гранина и Адамовича. 

Если говорить в целом о традиции изучения блокады на Западе, в англоязычной исторической школе, то первые серьезные публикации там появились в начале 1960-х годов. В постсоветский период, когда началась архивная революция, на Западе были опубликованы 5 или 6 очень серьезных книжек, в том числе Лизы Киршенбаум – «Блокада Ленинграда: мифы, мемуары и монументы». 

К 70-летию блокады немецкий журнал «Восточная Европа» опубликовал около 500 страниц, посвященных блокаде. На Западе в целом к этому событию относятся с огромным трепетом и уважением. Воспринимать публикацию в «Гардиан», возможно, с не самыми удачными фрагментами, которые там были воспроизведены, как некий вызов в новой геополитической ситуации, использование истории как некоего инструмента противостояния, было бы нелепо.

Алексис Пери – хороший историк. Факт публикации в издательстве Гарвардского университета тоже о многом говорит. Те, кто публиковал книги на Западе, знают, что есть система слепого рецензирования – минимум два специалиста анонимно читают книгу, потом замечания направляются автору. В качестве этой книги, думаю, сомневаться не приходится. Она написана на основании 125 дневников, которые Алексис нашла в Ленинграде – Петербурге. Многие из них были принесены в архивы и музеи уже после 1991 года, до того сами блокадники и их потомки опасались, поскольку в дневниках содержится не такая радужная и принятая в те годы оценка того, что происходило в городе. Но особенность дневника в том и состоит, что, в отличие от публичных выступлений, это исторический источник, в котором люди выражают сокровенные мысли. В дневниках до нас дошло много вещей, к которым мы не привыкли. Многие дневники отражают то катастрофическое положение, в котором были блокадные ленинградцы осенью-зимой 1941 – 1942 года.

- Правильно будет сказать, что публикация The Guardian с выдернутыми из контекста цитатами сыграла злую шутку и вызвала такую реакцию Виталия Милонова и некоторых блокадников.

– С чем я абсолютно не согласен в публикации The Guardian – то, что в дневниках ленинградцев не отражалось, кто был главным врагом: фашисты или те, кто не смог обеспечить минимальные условия существования в городе. На самом деле это не так, я могу привести много примеров. The Guardian могла выхватить из интервью то, что посчитала наиболее интересным, и создать некий информационный повод. 

В тех дневниках традиционно много советских идеологем и много того, что доказывает, что главным врагом оставалась фашистская Германия. А надежда связывалась с тем, что рано или поздно блокада будет снята доблестной Красной армией. Сетования лениградцев из-за того, что они мало что могут сделать, чтобы этот день приблизить. 

Цитата из дневника девочки Берты Злотниковой: «Я становлюсь животным, нет хуже чувства, когда все твои мысли о еде». Способность к этой рефлексии как раз и показывает, что ленинградцы не расчеловечились. Каннибалы и преступники дневников не вели. Ведение дневника – форма сохранения интеллекта, способности адекватно реагировать на то, что происходит. Поэтому я думаю, что критикам было бы полезно видеть эти тексты.

Конечно, в интервью с Алексис Пери ставится вопрос об ответственности власти: можно ли было сделать больше для того, чтобы спасти горожан? Я зашел на сайт Гарвардского университета, посмотрел на презентацию книги. Там говорится об одной из величайших трагедий, о героизме ленинградцев, о том, что новые источники говорят о героизме и трагедии одновременно. 

- Будет ли книга Пери выпущена на русском языке и есть ли в этом необходимость?

– Не думаю, что эта книжка нуждается в переводе. Она выйдет не очень большим тиражом – как и все академические книги. Кто захочет, будет читать. Но основная аудитория – англоязычный мир. Для них по-прежнему, к сожалению, блокада остается во многом неизвестной. 

Еще одну вещь хотел бы сказать. О блокаде пишут не только англичане и американцы, о ней  пишут в Германии, наиболее интересной стала вышедшая 10 лет назад книга Ганса Мюллера, который представил очень честный анализ немецких планов ведения войны и одним из первых назвал их геноцидом против гражданского населения Ленинграда. Вот такие книжки надо переводить, чтобы не возникало нелепых вопросов, как на одном из наших каналов – была ли альтернатива блокаде и можно ли было город сдать. В этом смысле книга Мюллера является очень поучительной.

- Как вы считаете, почему такая болезненная реакция на то, что говорят о блокаде на Западе?

– Мы живем в период информационных поводов. Есть люди, которые могут привлечь к себе внимание только путем эпатажа. Для меня как для ленинградца, в семье которого есть погибшие в годы блокады, эта тема, конечно, является чрезвычайно чувствительной. Я понимаю чувства ленинградцев, которые хотят, чтобы к блокаде относились очень трепетно. Каждый историк, который занимается этой темой, должен относиться к ней чрезвычайно ответственно. Но опять же слово в защиту коллег-историков: книжка Пери не носит пропагандистского характера, не направлена на умаление подвига защитников и населения Ленинграда. Тем, кто критикует, я советую прежде книгу прочитать, а потом уже выносить свое суждение в публичное пространство.

http://www.fontanka.ru/2016/12/29/155/