«22 ИЮНЯ –
СКОРБЬ - ПАМЯТЬ -
ИСТОРИЯ»

Пятница, 29.03.2024, 01:52
Приветствую Вас ГостьГлавная | Регистрация | Вход
Меню сайта
Форма входа
Категории раздела
Материалы из СМИ [377]
Стихи [10]
Статьи [452]
Книги [2]
Поиск
Главная » Статьи » "Страницы нашей истории" » Статьи

МЕТОДИКА ПОИСКА. Рекомендации.


Типы разведывательной деятельности: войсковая, воздушная, агентурная, стратегическая, радиоразведка.
Войсковая разведка собирала и обрабатывала информацию, добываемую на передовой линии, а также за линией фронта силами общевойсковых командиров и специальных разведгрупп, взводов, рот, батальонов. Сколько издано историй, рассказов, повестей о героических разведчиках, каких только дифирамбов не напето. Действительность же имела другую окраску, вовсе не героическую. Напротив, это опасная и рутинная работа, на переднем крае заключавшаяся в непрерывном ежедневном наблюдении за врагом. Естественно, эффективнее наблюдать из мест, расположенных поблизости от противника. Но ведь и опаснее, враг не дремлет, у него свои "глаза и уши", и тоже работает войсковая разведка. И снайперы. Бинокли и стереотрубы при наблюдении имеют свойство давать на солнце линзовые блики...
Вспомните и такой варварский способ войсковой разведки, как разведка боем. Время от времени при позиционной обороне, когда выявление новых огневых точек противника, которые он тайно построил, было затруднено в силу их бездействия и маскировки, применялись атаки на заранее подготовленные позиции силами от усиленного взвода до батальона или полка. Это происходило для местного улучшения той или иной позиции, но чаще просто для определения местоположения и огневого оборудования новых очагов сопротивления. Неумелость или бездействие органов войсковой разведки покрывались жизнями пехоты - "царицы полей". Одному Богу известно, сколько наших соотечественников полегло именно в ходе таких "разведок" боем, которые назвать иначе, чем запланированным убийством, язык не поворачивается.
В случае с разведгруппами дело обстоит также своеобразно. Во-первых, нужно суметь пройти через линию фронта в тыл врага и, желательно, остаться не замеченным. Затем для заметания следов или для подхода к объекту поиска нужно протопать энное количество километров (обычно, десятков километров) с боеприпасами, вооружением, взрывчаткой, амуницией, продовольствием на плечах, с холодными ночевками под открытым небом, сном в полглаза, едой урывками, на ходу, невозможностью обогреться и просушить одежду и обувь, с переправами через ручьи и реки (а каково в холодное время года?). Группа - у объекта поиска. Информацию можно получить как наблюдением, так и активным действием (хотя и не всегда). В первом случае требуется много времени, во втором удача, т.к. своим действием группа рано или поздно обнаружит себя (взятием "языка", захватом документов, образцов, порчей связи, разрушением объекта и т.д.). 
Независимо от успеха или неуспеха выполнения главного задания опытная группа получает в пути массу косвенной информации, так же важной для командования. Если группу обнаружили и начато ее преследование, то вывести группу, донести сведения или доставить языка, становится сложнее вдвойне, т.к. любой выход сопряжен с повышенной сложностью. И опять десятки километров накручиваются под ногами, нечеловеческое напряжение сил, людские потери. Если группа возвращается с невыполненным заданием, то не за горами новое через небольшой срок времени. Вы успели восстановиться после похода? Считается, что разведчики лучше питались и больше отдыхали после заданий. Увы, полагать можно как угодно, но если у группы (роты) старшина не проныра и не пройдоха, то не видать разведчикам улучшенного питания сверх обычного довольствия по нормам НКО. А насчет отдыха - помните часто имевшие место выражения в литературе и кино типа "Отдыхать будем после войны"? В реальности такое положение вещей не было пустой фразой, подобный, подход к людям был правилом фронтовой жизни. Много ли останется в строю квалифицированных, опытных войсковых разведчиков после десятка - другого разведпоходов? Факт - немного, и потому текучесть состава в разведподразделениях была очень высокой; присылаемых неопытных бойцов вновь долго нужно было учить премудростям разведки, на что времени всегда не хватало. Качество разведданных оставляло желать лучшего, и тогда пехоту бросали в разведку боем...
Воздушная разведка силами ВВС осуществлялась постоянно независимо от характера летного задания пилоту. Засечение колонн противника на дорогах, железнодорожных эшелонов, скоплений войск, танков, костров, палаток осуществлялось наряду с специальными полетами самолетов-разведчиков. Эта информация обобщалась и анализировалась, затем перепроверялась путем фотографирования или визуального подсчета несколькими пилотами. По результатам воздушной разведки впоследствии часто выдавалось задание
войсковой или агентурной разведке.

Агентурная разведка представляет собой сбор информации силами законспирированных агентов, находящихся на легальном или нелегальном положении. Любая литература, будь то отечественная или зарубежная, грешит одной страстью: своих агентов непременно называет гордым словом "разведчик", агента противника нарекает уничижительно - "шпион". Примем на вооружение нейтральный термин - "агент".
На территорию противника агенты забрасывались разными способами, начиная от десантирования на парашюте до цивильного прибытия легальными видами транспорта. В случае открытого, легального, варианта существования агенту разрабатывалась и обеспечивалась "легенда". Степень разработки и обеспечения "легенды" зависела от ценности агента и его задания. Срок действия агента мог быть неограниченно долгим или, напротив, замыкаться несколькими днями. Каждому из них обеспечивались, как правило, несколько способов связи с Центром. Помимо радиосвязи, шифрованных почтовых посланий на скрытую "явку" или нейтральному посреднику, тайников и т.п. использовались связные, роль которых могли выполнять как несведущие о характере передачи люди, так и специально посланные Центром лица. В том случае, когда речь шла о задании в прифронтовой полосе, ими могли быть обычные войсковые разведчики.
Любой разведорган в сфере своей компетенции и зоны работы стремится к созданию разветвленной агентурной сети. Не исключением являются армейские и фронтовые разведки. Все они у нас входили в структуру Разведывательного Управления Генерального Штаба Красной Армии (позднее переименованного в Главное Разведуправление, сокращенно ГРУ, - о нем подробно написал бывший гэрэушник Виктор Суворов в книге "Аквариум"). Агентурная сеть включала легальных и нелегальных агентов, информаторов, радистов, связных, иногда диверсантов. Глава сети - резидент, обычно находился на нелегальном положении. Первейшей задачей агентурной сети любой разведки, включая армейскую или фронтовую, являлся обычный сбор информации, не доступной добыче другими видами разведдеятельности (разновидностью агентурной разведки является стратегическая). Методы работы агентов сети по сбору информации: вербовка лиц противника, подслушивание, кража документов (образцов) или копирование, визуальное наблюдение, внедрение в структуры государственных органов противника и многие прочие...
Радиоразведка - один из немногих в войну, ныне многочисленных, видов технической инструментальной разведки. Состоял в пеленгации специальными приемниками выходов в эфир войсковых и штабных радиостанций противника. Благодаря пеленгации становилось известно о точном месторасположении штабов, наблюдательных или командных пунктах, смене и выводе с фронта частей и соединений, вводе новых, не отмеченных ранее, формирований. Если был известен шифр или кодировка передаваемой информации, то способом радиоразведки противникам становились известными различные ценные детали боевых действий. Особо важные сообщения наша сторона традиционному радиоспособу не доверяла, используя модуляцию сигнала в токи высокой частоты, так называемый ВЧ. Обычному распознаванию без специального дешифратора сигналы ВЧ не поддавались. Они использовались, начиная с звена армия - фронт и выше.
После сопоставления информации, сходящейся из различных источников, разведорганы подавали свои заключения и предположения о возможных действиях противника вышестоящему командованию. Армейская и фронтовая разведки, равно как и ГРУ Генерального штаба, на основе полученных сведений также постоянно занимались составлением справок о соотношении сил и средств сторон. В нашей действующей армии это обычно делалось перед проведением наступательных действий с нашей стороны, но, вообще говоря, был введен порядок периодичной подачи таких сведений, который не всегда соблюдался . Ниже мы коснемся таблиц соотношения сил и средств сторон подробнее.
Разведорганы обеих сторон, как могли, пытались обмануть друг друга целенаправленной дезинформацией. Пускались в ход любые методы: от подбрасывания убитым или выдачи ложных документов шедшим в бой бойцам до мер стратегического характера, призванным ввести в заблуждение противника относительно собственных намерений в масштабах армий, фронтов, как с нашей, так и с немецкой стороны. Поэтому не следует удивляться боевым донесениям наверх, в которых командир (командующий) утверждает о наличии перед своим фронтом дивизий противника, на самом деле никогда не появлявшимся там: от дивизии на этом участке могли воевать лишь батальон или даже рота, или вовсе не было никого, а документы с номером ее полка могли быть специально выданы перед атакой военнослужащим другой дивизии или подброшены ранее убитым. Такое встречалось часто. Работники разведотдела, получив из войск подобные документы, сразу поднимали справочник нумерации немецких дивизий и на свое удивление отыскивали новую, ранее на фронте не отмечавшуюся. Доклад командующему (например, армии). Тот в очередном боевом донесении вышестоящему командованию фронта сообщает о появлении частей новой дивизии. Дальше еще интереснее. Командующий
фронтом, суммируя такие же сведения от всех своих армий (если они поступили), в Ставку Верховного Главнокомандования докладывает уже о наличии новой дивизии (дивизий). 
Вместо реальных 6 - 8 имеющихся против фронта дивизий полной номенклатуры и отдельных частей в донесении числятся 13-15 полных дивизий. Не беда для командующего, что потом эти сведения не подтвердятся, - чужая сторона как потемки, разведка могла и ошибиться, но этой уловкой можно временно объяснить, например, неудачи или топтание на месте подчиненных войск или собственные ошибки (а там, глядишь, дело поправится). Пример - Волховский фронт, 1942 г., командующий фронтом генерал армии К.Мерецков.
Изучив указанный перечень документов. Вы, надеюсь, составили для себя представление - что, где и когда происходило на исследуемой территории. Теперь настала очередь донесений о боевом и численном составе и о потерях. Рассказу о них посвящен целый раздел настоящих заметок под заглавием "Определение количества безвозвратных потерь личного состава и вооружения", следующий за данным разделом. А пока несколько общих замечаний. 
Не полагайтесь на собственную память, при большом объёме изучаемых документов она впоследствии подведёт Вас. Поэтому почтите за лучшее иметь достоверную копию документа или карты. Не ленитесь дословно переписать ЖБД, боевые донесения и оперативные сводки, боевые приказы и приказания. Эти конспекты и копии карт окажут Вам неоценимую услугу при работе на местности, став Вашим поводырём (причём, редко можно сразу отсеять зёрна от плевел, мол, вот это пригодится, а это - никогда.) Опираясь на них, можно предметно разговаривать с местными жителями, которые подчас знают многое из того, чего не сыщешь в архивах, и могут подсказать существенные детали.
Очень часто некоторые периоды боевых действий многих частей, соединений и даже армий полностью не задокументированы. В описях дел часто можно найти такую фразу: "В настоящей описи содержатся документы Н-ской части (армии, фронта), которые отложились за такой-то период..." Всё дело в слове "отложились".
Да, документы могли быть потеряны, сожжены при отступлении, выходе из окружения, захвачены противником, утрачены вследствие халатности, аккумулированы в спецхранах бывших НКВД, КГБ, МВД, КПСС, будучи целенаправленно изъятыми из хранилищ военных архивов, кстати, того же ЦАМО. У автора есть немало примеров вышесказанному. Поэтому, уважаемый исследователь, не тратьте время на недоумение, если искомый документ, по Вашему мнению, должен быть в деле, т.к. есть, ссылка на него в других источниках, а Вы его вдруг не обнаружили ни в этом томе, ни в любом другом – документы попросту "не отложились" в доступных фондах хранения.
Причин для этого, как мы видим, предостаточно. Остаётся только сожалеть. Среди вышеупомянутых причин отсутствия искомого документа можно выделить причины "естественные" и "искусственные".
К первым относятся те, что связаны с непосредственным ведением боевых действий и ненадлежащим хранением документов в штабных фондах в действующей армии.
Ко вторым следует отнести волевые указания различных инстанций, ведомств и отдельных руководящих лиц по изъятию из уже существующих фондов хранения в штабах или, тем паче, в архивах конкретных документов, так или иначе компрометирующих эти инстанции, ведомства или персоналии. "Возможно ли такое?" - спросите Вы. Оказывается, не только возможно, а распространено сплошь и рядом. Например, во многих изученных автором документах как Волховского фронта, так и подчинённых ему армий - 4, 52, 59, 2-й ударной за 1942 год. В десятках томов после изъятия ряда документов страницы перенумерованы и подшиты вновь по два-три раза. Первоначальная нумерация в делах зачёркивалась и тем же карандашом рядом наносилась новая.
Тем самым нарушалась последовательность подшитых совместно листов.
Куда могли поступать извлечённые с привычных мест документы? Скорее всего, они не уничтожены, в этом государстве существует немало укромных хранилищ, способных принять любое количество нежелательных для исследовательских глаз секретов.

Только отдельные, чем-либо приглянувшиеся разрешительным инстанциям, люди получают ограниченный доступ к ним. Порой им позволяют опубликовать некоторые документы или выдержки из них без указания источника (название архива, фонд, опись, номер дела, лист). И они соглашаются, непосредственным образом нарушая главное правило для автора публикации, - обязательно приводить источник информации, если она цитируется согласно имеющегося документа. Видимо, соображения приоритета первой публикации перевешивают остальные, в первую очередь этические и профессиональные, нормы. Одним из примеров тому могут быть статьи "Судьбы генеральские..." Л.Решина и В.Степанова в "Военно-историческом журнале" за 1992-1993 год, книга А.Колесника "Генерал Власов предатель или герой?"...
Совершенно обособленным являлся поток донесений органов политического руководства. Любая, в том числе и самая малая отдельная войсковая единица, служба, отдел, род войск, штаб имели своего политического руководителя. Поначалу это были комиссары и политруки, имевшие равные с командиром или начальником права по управлению подчинёнными, затем, после упразднения института комиссаров осенью 1942 года, - заместители по политчасти. Ими составлялись донесения, концентрировавшие оценки общего положения на фронте или среди подчинённых, порою весьма критичные и правдивые, чего не найти во многих других документах. В них можно найти сведения о политико-моральном и бытовом состоянии войск, работе отдельных служб и родов войск, решения трибуналов и вердикты Военных Советов. В них же можно обнаружить и полные картины наших провалов с подробным анализом причин и определением виновников, количеством потерь с нашей стороны и противника, без скидок на ранги, должности и звания. Здесь также находятся изложения хода боевых действий с упоминаниями отдельных отличившихся бойцов и командиров. Не зря очень многие ветераны использовали при написании мемуаров именно политдонесения. В то же время, это обусловило некоторую однобокость трудов, перекос в расставленных акцентах описаний боевой жизни войск в сторону заслуг исключительно политработников и командиров, словно воевали и трудились только они, в отрыве от простых солдат.
Политработники были своего рода политическими надзирателями, исполнявшими круг обязанностей с особым рвением и придирчивостью. Ими жестоко карались провинившиеся. Они же цементировали неустойчивую солдатскую массу. Кроме того, каждый из них должен был олицетворять для подчинённых пример служения Системе. Вот почему инструкции Главного Политуправления РККА содержали категоричный запрет политическим руководителям сдаваться в плен, обязывали их сражаться до конца и заставлять любыми способами делать то же самое солдат, а последнюю пулю оставлять для себя. Широкой публикации подлинных документов политуправлений пока практически не производилось, а они представляют весьма любопытный пласт исторических свидетельств.
Ввиду способности политруков и комиссаров вновь поднять бойцов к сопротивлению в безвыходной ситуации, по опыту кровопролитных боёв, в которых Немцы несли тяжёлые потери от малочисленных групп храбрецов, часто ведомых политруками, при попадании в плен гитлеровцы сразу отделяли комиссаров от красноармейской массы и, как правило, вскоре же расстреливали. С другой стороны, те об этом отлично знали и часто сражались до конца, не уповая
на пощаду. Круг замыкается.
Именно благодаря политрукам, их вечным призывам, угрозам и расправам, удавалось держать в руках командования солдат в бытовых условиях, близких к невыносимым, да ещё и бросать их в атаки на дзоты и заставлять гибнуть порой не за понюх табаку (в той же разведке боем).
Есть еще один любопытный нюанс, связанный с политическими руководителями. Дело в том, что первым в истории Великой Отечественной войны человеком, закрывшим амбразуру пулемётного дзота во время атаки, является политрук роты 125-го танкового полка 28-й танковой дивизии А.К.Панкратов, совершивший свой подвиг 24 августа 1941 г. при атаке Новгородского Кремля. Этот случай получил широкое освещение в войсках в первую военную зиму через систему политотделов, впоследствии всячески пропагандировавших самопожертвование. И если комиссарам это вменяла в обязанность инструкция ГлавПУРа, то остальных они призывали это делать добровольно . . .
Иногда только в документах политотделов, и более ни в каких других, исследователь может почерпнуть информацию по неизвестным событиям. Вот почему доступ к ним до сих пор ограничен, - "порочащие сведения" (хотя, казалось бы, что порочащего в реальных описаниях боев?). Частенько они отложены в общевойсковых фондах, однако, если в названии дела проскочит упоминание о политдонесениях, то получить его будет весьма сложно. Благо, это бывает не всегда, тем более, что желающий ищет возможности, а не причины.
Как поступать, если во взятой описи армии, дивизии или полка нет интересующего дела (например, нет документации за определённый срок) или в заказанном деле нет ничего, что могло бы пролить свет на имевшие место события? Существуют два способа:
1) заказать дела подчинённых частей и подразделений, а в случае их отсутствия, - перейти ко второму способу (так, лишь только батальонные документы частично сохранены; по ротам, взводам, дивизионам и батареям сведений практически нет);
2) последовательно заказывать дела соседей и вышестоящих инстанций - дивизий, корпусов, армий, фронтов (с оформлением допусков ) .
При отсутствии информации об окружениях и провалах дивизий и армий её следует искать в армейских и фронтовых фондах по делам родов войск, службам и отделам штабов и, особенно, в делах политорганов. Недостающие сведения собраны также в фондах оперативного управления Генерального Штаба, Главного Политуправления армии и спецхранов федеральной службы контрразведки и министерства внутренних дел (бывших КГБ и НКВД) в разных архивах. Доступ простых смертных к ним до сего времени практически невозможен, но пробовать получить допуск всё-таки нужно.
Случается и такое. При изучении описи Н-ской части вдруг выясняется, что в фонде этой части нет ни одной карты боевых действий. Закажите карту из описи соседнего или вышестоящего соединения, армии. Как правило, такое сочетание взаимно дополняет и развивает оба источника, иногда опровергает, что также немало важно установить. К примеру, в мясноборской эпопее 2-й ударной армии есть прецедент, когда штаб 59-й армии по следам событий составил карту боевых действий не так, как события имели место в действительности, а так, как хотелось их представить командованию 59-й армии, фальсифицируя реальность, благо опровергнуть ложь было некому.
На этом раздел, описывающий особенности установления характера боевых действий, закончен. Резюмируем его особенности в тезисном виде :
1) изучение ЖБД, БД, ОС, боевых приказов, приказаний, распоряжений, разведсведений, других сопутствующих документов;
2) копирование и анализ карт;
3) перепроверка сведений через источники соседних частей;
4) проведение комплексного перекрестного анализа имеющихся документов;
5) память подведёт - дословно копируйте источники;
6) армия, фронт - каждый род войск и отдел имеет свою опись;
7) дивизия, бригада, полк - одна опись на все роды войск;
8) анализ политдонесений;
9) поиск информации в разных архивах.
Следующим важнейшим видом исследовательской работы является определение количества безвозвратных потерь личного состава и вооружения.

1.2.1. ДОНЕСЕНИЯ О БОЕВОМ И ЧИСЛЕННОМ СОСТАВЕ.
Прежде всего следует сказать о первоисточниках, на которых основывался весь учет наличия и убыли личного состава. Главными документами, регламентирующими действия должностных лиц армии, являлись Приказы НКО N 450 (декабрь 1940 г.) и N 138 (март
1941г.) соответственно.
В них подробно расписаны формы отчетности, порядок учета, критерии отнесения военнослужащих к тем или иным категориям потерь .
Одной из форм отчетности являются донесения о боевом и численном составе войск (далее - БЧС) по состоянию на конкретную дату. Они состоят из цифровых данных, отражающих штатную и списочную численность по личному составу и вооружению боевых частей, частей боевого обеспечения, тыловых подразделений, частей НКВД, приданных соединений, а также учреждений, численность которых не нормировалась нормами НКО (госбанк, полевая почтовая станция и т.п.).
Донесения о БЧС подавались один раз в 5 дней - полками, дивизиями и отдельными армейскими частями; один раз в 10 дней - армиями и фронтами. Донесения о БЧС обладают неоценимым свойством. С одной стороны, они отражают качественный и количественный состав наших войск на конкретную дату и, при наличии таких же сведений о немецких силах, дают любопытный сравнительный материал о том, как воевали обе стороны - числом или умением.
С другой стороны, по сведениям о БЧС можно определить потери личного состава и вооружения путём простого математического вычисления по соседним датам (декада, месяц), правда, только тогда, когда есть данные о прибывшем извне в часть, соединение, армию пополнении за тот же период. В противном случае возникает почти непреодолимая путаница, т.к. часто на передовую шло пополнение из тылов войсковых единиц, а также редко где зафиксированные команды, полуроты и взводы. Обратным способом при наличии сведений о потерях по данным БЧС можно довольно точно определить количество пополнения путём несложных арифметических действий.
Это делается так.
Вариант первый. Допустим, на 1 января в дивизии числилось 5000 чел., на 10 января - 4500 чел. Уменьшение численного состава произошло на 500 чел. за декаду. Берем донесение о потерях за
эту же декаду и в итоговой графе находим общую цифру - 500 чел. Стало быть, уменьшение численного состава по донесениям о БЧС соответствует донесениям о потерях. Вывод - пополнения не было и потери можно перепроверить по данным о БЧС.
Вариант второй. Данные о БЧС те же. Однако, в донесении о потерях значится цифра 700 чел. Уменьшение численного состава на 500 чел. за декаду не соответствует сведениям о потерях. Вывод:
в дивизию прибыло пополнение в количестве (4500 + 700) - 5000 = 200 чел. или другим способом 700 - (5000 - 4500) = 200 чел.
Вариант третий. На 1 января в дивизии числилось 5000 чел., на 10 января 5500 чел. Если Вы не заглянете в донесение о потерях, то неизбежно сделаете вывод о том, что за декаду вроде бы
произошло пополнение дивизии на 500 чел. (скажем, за счет прихода двух маршевых рот). И если в донесении о потерях указано, что потерь действительно нет вообще, то Ваш вывод будет верным. Но при наличии потерь, к примеру, тех же 500 чел., что и в первых двух случаях, получается, что пополнение составило 5500 - 5000 + 500 = 1000 чел., т.е. не две, а, как минимум, четыре маршевых роты поступили в дивизию.
Вариант четвертый. На 1 января в дивизии числилось 5000 чел., на 10 января 4100 чел. Уменьшение численности произошло на 900 чел. Смотрим донесение о потерях, а там проставлена цифра в 500 чел. В чем дело? Ошибка? Могла быть и ошибка, но чаще всего причина кроется в передаче личного состава из этой дивизии в другую часть или соединение по приказу свыше, или же в переводе, например, в армейское подчинение отдельной структурной единицы из состава дивизии для выполнения другой боевой задачи. Упоминание об этом следует искать в приказах, приказаниях, распоряжениях командования, переписке по укомплектованию войск.
Вариант пятый. Повторяем ситуацию из четвертого варианта с тем различием, что Вами найдены сведения о передаче в другую часть 400 чел., а численность дивизии на 10 января составила 4800 чел. при потерях в 500 чел. за декаду. Считаем: 5000 - 500 - 400 = 4100 чел. должно быть на 10 января, а в наличии 4800 чел. Это означает, что в дивизию за декаду дополнительно прибыло: 4800 - 4100 = 700 чел. пополнения извне.
Характер и количество вооружений наших войск, зафиксированные в сведениях о БЧС, при наличии аналогичных немецких цифр также дают большую пищу для размышления. Во все периоды войны, включая и самый сложный для нас - первый, реальное количество нашего вооружения в среднем на 1 км фронта было преобладающим над немецким, за исключением направлений главного удара немцев, где им было достаточно довести количество вооружения до равного с нами, и - они чаще всего достигали, увы, успеха. Там, где немцам удавалось создать кратковременный перевес в силах и средствах, для нас наступала катастрофа (начальный период войны, разгром Юго-Западного фронта в сентябре 1941 г., окружения под Смоленском, Вязьмой, Харьковом и др.).
Ещё пример. Много писалось об оснащённости немецкой пехоты сплошь автоматическим оружием и ее полном превосходстве в этом смысле над нашими войсками. Мол, немцы поголовно вооружены автоматами, а у нас лишь винтовка Мосина образца 1891-го дробь 1930-го годов. Полноте, братцы! Камня на камне от этих утверждений не оставляют данные о штате немецкого пехотного батальона, другими словами, данные о БЧС с немецкой стороны: людей - 875, карабинов - 592, автоматов - 48, лёгких пулемётов - 36. Где уж тут до сплошной автоматизации! Другое дело, что автоматчики умело и оперативно использовались немцами при прорывах и охватах наших позиций, в наиболее угрожаемых для себя местах, наводя страх на будущих мемуаристов. И, конечно, с течением времени изменялось штатное расписание частей вермахта с вытеснением неавтоматического оружия. Но ведь и у нас наполнение таким оружием частей с декабря 1941 года шло полным ходом. И данные БЧС с нашей стороны в сравнении с силами противостоящих немцев в таблицах соотношения сил и средств сторон часто говорят о равенстве и еще чаще о нашем превосходстве в автоматике, не говоря о других видах вооружений, особенно артиллерии, миномётах, танках. И это в начальный период войны!
Итак, что же было у нас? Как правило, наши войска автоматов имели ничуть не меньше, чем немецкие, особенно в самом начале войны и далее с середины 1942 г. Штат личного состава нашей стрелковой дивизии в среднем был меньше немецкого на 40%, но количество наших стрелковых дивизий за весь период войны свыше чем в 4 раза превышало количество немецких (прибавьте сюда более 350 наших стрелковых, лыжных, саперных, воздушно-десантных бригад - имея в виду только пехотные части, без учета других). Потому на одну немецкую дивизию в обороне приходилось от 2 до 4 наших стрелковых дивизий, а в наступлении - свыше 3-5 дивизий. Подчеркиваю, одноименных формирований - дивизий, не считая бригад, отдельных полков, батальонов и рот. Сосчитайте количество автоматов и пулеметов при этом соотношении и Вы получите любопытнейшие данные противостояния сторон с весомым креном в нашу пользу. Конечно, если сравнивать только цифры штатного состава нашей и немецкой дивизии, то в начале войны, с июля 1941 г., они кажутся не в нашу пользу. Но Вы не сравнивайте штатные составы, когда дивизии один на один, а сопоставьте указанное выше соотношение. Потому-то платные историки соревнуются в анализе именно штатных составов дивизий в первый период войны, период наших неудач, поскольку этот простой прием затмевает суть событий для неспециалистов, будоражит их эмоции и выплескивает на заказанный путь, мол, конечно, имея такое неблагоприятное соотношение в силах и средствах по штатным составу и вооруженности, мы никак не могли сдержать немцев в первый и второй годы войны.
Только с июля по декабрь 1941 г. в наших войсках по штату действительно количество автоматики было существенно меньшим, поскольку в этот период формировалось более 200 новых дивизий и 100 стрелковых бригад, а потом оно стало неуклонно возрастать и к июлю 1942 г. практически сравнялось с немецким, с июля 1943 г. превзошло в 1,3 раза, а с декабря 1944 г. - в 3 раза. Если привести цифры по личному составу и вооруженности к одному знаменателю - по количеству одноименных формирований в пересчете на расчетную пехотную дивизию, например, по немецкому штату 1942 г. то мы получим постоянное превосходство в среднем за войну не менее, чем в 2,5-3 раза, по автоматике над немцами. Все эти вычисления скрупулезным образом уже давно проделаны в Институте военной истории, военных академиях, в Генеральном штабе, опубликованы ограниченным тиражом в связи с расхождением реальных цифр с пропагандой и находятся пока под одним из грифов ограниченного доступа в хранилищах военных библиотек в том же ЦАМО, РГВА, в академиях и там, где, как говорили раньше, - им "положено" быть.

Кроме того, при анализе БЧС обеих сторон (сведения о БЧС немцев добывались органами войсковой, воздушной и агентурной разведки) вскрывается не описанный в опубликованной литературе прецедент, имевший повсеместное распространение в военное время. Так, в наших разведсводках и боевых донесениях часто можно встретить горделивое упоминание о том, что нашим наступающим частям противостоят остатки таких-то дивизий немцев, только что разбитых нашими войсками. Страсть к приукрашиванию ситуации владела умами многих военачальников. После некоторого периода нашего наступления из документов становится ясно, что оно не удалось, войска не сумели преодолеть оборону противника, понесли большие потери и сами перешли к обороне. О неудачном исходе действий сведения выискиваются уже по крупицам, чаще всего в боевых донесениях об этом говорится невнятно, если говорится вообще. Поначалу берёт недоумение: как же это остатки разбитых немецких дивизий сдерживали и обескровливали боевые порядки наших пополненных перед наступлением частей? Главным свидетельством и объяснением причин неудачи, помимо донесений о потерях, являются донесения о БЧС.
Так, немцы при потерях пехотной дивизией 50 % личного состава переименовывали её в "группу" и давали ей имя пехотного генерала - командира дивизии. При наличии только 1/3 части штатного состава дивизию именовали "остатками".
Поскольку штатный состав немецкой пехотной дивизии в среднем насчитывает 16,8 - 17,4 тысячи человек, соответственно, "группа" имеет в своём составе более 8 тысяч человек, а "остатки" - почти 6 тысяч.
Сравним с показателями нашей стрелковой дивизии (смотри Приложение N 3). В ходе боевых действий при неизбежных потерях дивизия теряла большинство боевого состава; соотношение его с обслуживающим менялось, но дивизия считалась вполне боеспособной для обороны, если имела по списку от 3 до 4 тысяч бойцов всех категорий, причем боевого состава могло быть всего лишь до 30 %; для наступления такую дивизию пополняли и доводили её численность примерно до 5-5,5 тысяч человек, реже до 7-8 тысяч, в основном, пополняя боевой состав маршевыми наскоро обученными ротами .
Из указанного количества людей в таких дивизиях обслуживающий состав насчитывал около половины и более. Боевой состав до штатной численности пополняли редко, обычно имея всего половину штата и меньше. Выучка солдат как боевого, так и обслуживающего состава оставляла желать лучшего. Обслуживающий состав, как правило, в непосредственных боях на передовой линии не участвовал, за исключением кризисных моментов. Эффективность его боевого использования тем более была весьма невысокой.
Вот и получается, что нашим пополненным и считавшимся вполне боеспособными дивизиям с их боевым составом в полштата (т.е. около 3,5-4 тысяч человек) часто противостояли "остатки", численно равные, а то и превосходящие по отдельности каждую нашу часть не только по боевому составу, но и по общей численности. Поскольку для успешного наступления, чтобы сломить устойчивую оборону, нападающей стороне нужно создать как минимум двух-трёхкратный перевес в живой силе и технике, да и этого в описываемом случае подчас не хватало, то очень часто один немецкий "остаток" успешно сдерживал атаки 3-4 "боеспособных" наших дивизий, - уж что-что, а обороняться немцы умели прекрасно. Нередки случаи, когда немецкие "остатки" ничуть не хуже противостояли нашим свежим полнокровным частям, полностью уступая и по личному составу, и по вооружению. Соотношения сил и средств до-стигали размеров 4:1 и более в нашу пользу, но результат оставался, увы, скромным при наших больших потерях.
Командование наших войск вполне представляло себе суть немецких понятий "группа" и "остаток"; их упорное сопротивление превосходящим советским дивизиям ничего, кроме раздражения и чувства бессилия, не вызывало. "Силен, вражина!" - часто говорили тогда. При встрече в захваченных немецких документах слова "остатки" наши переводчики транслировали его буквально. И коль переведённое слово "остатки" по-русски звучит не вполне солидно, то политруки использовали это обстоятельство при идеологической "накачке" бойцов. Правда, гибли после этого они сотнями, встречаясь с немецкой обороной там, где её вроде бы быть уже не должно, - враг разбит, какие-то "остатки"...
Стоит упомянуть ещё об одной особенности нашей статистики по части анализа БЧС. Это касается как военного, так и послевоенного времени. Кто из нас не помнит таблиц соотношения сил противоборствующих войск в преддверии важнейших сражений войны, что приводятся во всех учебниках истории? Такие же таблицы составлялись оперативными отделами штабов дивизий, корпусов, армий и фронтов с подачи собственных разведорганов. В них подробно расписаны количество людского состава, артиллерия, танки, миномёты, самолёты, ручные и станковые пулемёты, даже винтовки.
И вот, анализируя БЧС наших частей и возможности противника на дату составления таблицы, приходишь к ошеломляющему выводу. Оказывается, во всех изученных таблицах по нашей стороне приводились данные о численности только боевых частей (пехота, артиллерия, танки, отдельные миномётные части, ВВС) абсолютно без учёта частей боевого обеспечения (связь, сапёры, химики, ПВО и т.п.) и без тылов армий и фронтов. В немецкой же графе учитывались все военнослужащие вермахта, до единого человека боевых, обеспечивающих и тыловых частей, сколько их смогла подсчитать наша войсковая и агентурная разведка в сводных цифрах своих донесений. Ведь на глазок определить, кто в немецкой части принадлежит боевому составу, а кто к тыловикам, невозможно, тем более, что немецкие командиры не утруждали себя составлением отчетности для наших штабов, и потому приходилось разведке считать всех, кого удавалось заметить.
Затем в архиве удалось найти и прямые указания о включении в таблицы соотношения сил только численности боевого состава наших частей, соединений, объединений, армий, фронтов.
В результате приведение к одному знаменателю цифр по обеим сторонам даёт приращение общей численности наших войск подчас на 30 - 50 %, укрытого от анализа. А ведь именно из частей боевого обеспечения и тылов прежде всего черпалось пополнение в поредевшие боевые порядки на передовую, и уж потом только извне за счёт маршевых рот. Потому так легко оказалось сфальсифицировать после войны итоги и ход любой проигранной нами операции или сражения - пойди догадайся, всё ли наше войско учтено в таблицах или нет? Привел таблицу - и будь спокоен, никто не разберется в сути, неудача, мол, вполне объяснима, никакой военный гений не смог бы выиграть операцию, поскольку соотношение сил недалеко от равенства. Такими "достоверными" таблицами полны и академические издания, описывающие боевые действия фронтов в войне, и воспоминания военачальников. Кроме того, не всегда в таблицах соотношения сил учитывались части Резерва Главного Командования или части, временно приданные фронту (армии). Номинально в состав войскового объединения они могли не входить, а реально же полным ходом воевали в тесном взаимодействии с ним. Вот еще один существенный довесок к данным таблиц, о котором молчат учебники и мемуары.
Оперативные отделы войсковых штабов учитывали с нашей стороны только боевой состав в соответствии с действовавшими в войну инструкциями Генерального Штаба. Формально это верно – боевой состав должен непосредственно воевать, обеспечивающий - обеспечивать бесперебойную работу связи, дорог, ПВО, химзащиту, постройку оборонительных рубежей, мостов, жилищ. Тыловики обязаны кормить, одевать, лечить, снабжать боевой состав всем необходимым. Такой подход обязателен в условиях боевых действий, когда нужно трезво оценить - чем мы располагаем, по силам ли нам враг?
Но война закончилась. И что же, историки стали считать соотношения сил и средств сторон по одной мерке? Увы. Разделение общей численности войск в отчетности штабов на три обособленные категории оказалось весьма удобным фактом. При составлении исторических справок и описаний из таблиц достаточно было изъять две последних категории, что и было сделано с ведома Генерального Штаба. И пошли во всю ивановскую гулять по страницам учебников и мемуаров фальсифицированные данные. Вслед за высоким начальством и их трудами, где опубликованы многие заниженные цифры по нашим войскам, за дело взялись ветераны рангом попроще. Им теперь было достаточно сослаться на своих бывших начальников, чем многие и занимались, не утруждая себя тщательной проверкой, и – очередной труд выходил в свет.
Вслед за прославленными победителями настала очередь составителей учебников истории. С враньем генералов и маршалов те решили познакомить школьников и студентов. Результат превзошел ожидания. Труднее всего из реалий войны что-либо доказать именно им, в историческом смысле воспитанным на суррогатах истины.

Если бы приводились истинные данные, то любой школьник сразу сделал бы однозначный вывод о степени талантливости и организованности наших военачальников, погубивших столько людей. Но этим военачальникам ставились и ставятся монументы...
Такая бывает статистика - что-то вроде дышла из известной пословицы.
Резюмируем особенности данного раздела (на примере армии):
а) донесения о БЧС - это сведения о штатной и списочной численности частей в людях и составе вооружения по состоянию на конкретную дату;
б) структура - сведения о боевых частях, частях боевого обеспечения, тыловых, запасных частях и подразделениях вне норм НКО по людям и вооружению, а также суммарные цифры;
в) боевые части: стрелковые, артиллерийские, танковые, отдельные миномётные, ВВС, кавалерийские;
г) части боевого обеспечения: связь, инженерные (сапёры, понтонеры, дорожники), химики, автотранспортные части, гужтранспортные части, полевое управление армии ( с частями обслуживания, в т.ч. Особый отдел);
д) тыловые части и учреждения: санитарные, ветеринарные, продовольственные, обозно-вещевые, трофейные, политучреждения (газеты, музкоманды, оркестры, клубы), артснабжение, артмастерские, учреждения связи, батальоны выздоравливающих, рабочие части, пекарни, склады разного профиля;
е) подразделения вне норм НКО: полевые кассы Госбанка, полевые почтовые станции, запасные части, курсы сержантов и младших лейтенантов, резерв комначсостава, военторг.
 

Категория: Статьи | Добавил: Михаил (26.08.2015)
Просмотров: 485 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Наш опрос
Оцените наш сайт
Всего ответов: 301
Мини-чат
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Статистика

    Онлайн всего: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0
    Г.С.А.  2024 Сделать бесплатный сайт с uCoz