«22 ИЮНЯ –
СКОРБЬ - ПАМЯТЬ -
ИСТОРИЯ»

Пятница, 29.03.2024, 14:21
Приветствую Вас ГостьГлавная | Регистрация | Вход
Меню сайта
Форма входа
Категории раздела
Материалы из СМИ [377]
Стихи [10]
Статьи [452]
Книги [2]
Поиск
Главная » Статьи » "Страницы нашей истории" » Статьи

3000 неизвестных советских воинов

3000 неизвестных советских воинов

АВТОРАлексей Соломин

Ко мне обратились поисковики из Калининградской области, которых я давно знаю как людей неравнодушных к судьбам жертв войны и первой мировой и второй мировой. Они многое делают для создания мемориалов, ухаживают за ними у себя в области. Я как-то сам посетил некоторые из военных кладбищ и  даже писал об этом.

Но эта новая история несколько не укладывается в голове (хотя о том, что в России много других проблем, кроме военных захоронений, я  слышал и раньше).

Сергей Логачев, обычный российский гражданин, не политик, не  гражданский активист, искал останки своего деда. В Архиве Минобороны (в Подольске) ему удалось узнать, что его дед умер в августе 1944 года и похоронен на западном берегу реки Нарва. Он обратился к эстонским поисковикам (есть такая команда «Отсинг», которая занимается военными захоронениями там), им удалось найти то самое захоронение. Это братская могила, в которой находятся еще 24 человека – все они находились в медсанчасти, там же умерли и были похоронены недалеко от расположения.

Но об этой могиле никто ничего не знал, она не отмечена на  специальных картах. Соответственно, это просто холм. Рядом нашли другие могилы, всего 32 штуки. Та же история – об этом никто не знал.

Кто лежит в этих могилах сказать нельзя. Сергей Логачев не  может получить по ним информацию, потому что не является родственником тех людей, а эстонский клуб не может обратиться в Архив Минобороны России, поскольку является иностранным движением.  Бесчисленные обращения к поисковым отрядам России, в различные органы (в которые Сергею советовали обратиться) ничего не  дали. 2 года он этим занимается уже, у меня на почте лежит архив его переписки с различными инстанциями.

Что требуется – официальное обращение в МИД Эстонии от  какой-либо российской организации или ведомства (лучше всего, конечно, от  дипломатов). Есть два варианта – либо обратиться с просьбой провести эксгумацию и перезахоронить останки в уже существующих братских захоронениях воинов Красной Армии (здесь требуется и финансирование), либо обратиться с просьбой придать этим найденным могилам статуса «воинские» без эксгумации и перезахоронения. Грубо говоря, как это выглядит обычно – ставится гранитная плита с именами тех людей, которые захоронены в этой братской могиле.

Кроме того, необходимо обращение в Архив Минобороны в  Подольске также от какой-либо из организаций (может, ведомства  — Минобороны, МИД, Россотрудничество, поисковые организации) с просьбой предоставить информацию о людях, захороненных в Эстонии в месте, указанном поисковиками. Сейчас есть только 24 фамилии – это те, кто захоронен в одной могиле с дедом Логачева.

Сергей указывает, что ни в коем случае нельзя раздувать здесь политику, это только гуманитарная проблема. В Эстонии есть люди, которые готовы помочь: волонтеры, инициативные граждане. Но это не бюрократы, а именно  в бюрократии сейчас, судя по всему, дело.

Кстати, указанное захоронение не единственное. Эстонские поисковики знают о существовании на территории своего государства 5-6 брошенных захоронений. Официально они такими не являются и тоже нигде не отмечены. В них, по оценкам волонтеров, может быть похоронено до 3 тысяч человек.

В понедельник президент России Владимир Путин встречается в  Старой Руссе с поисковыми отрядами России. К некоторым из них Сергей Логачев обращался тоже. Поднимут они эту тему на встрече с главой государства или не  поднимут – неизвестно. Он просил, ему сказали: «вас услышали».

Я не вижу большой финансовой проблемы в оформлении кладбища, тем более, что соответствующие деньги выделялись. У  нас все-таки прошлый и этот годы, они юбилейные – 100 лет с первой мировой и 70 лет со Дня Победы в Великой Отечественной. А какие могут быть проблемы кроме этого? Письмо написать?

Я помню, что меня в свое время поразило отношение немцев к  воинским захоронениям. В годы первой мировой на территории Восточной Пруссии (ныне Калининградская область) они хоронили русских солдат и немецких на одних кладбищах и соответственно обозначали это на крестах. Эти кресты сохранились до  сих пор. Потомки этих людей, никогда не видевшие их даже, приезжают в  Калининградскую область или уж, во всяком случае, знают, где похоронены их  предки. У нас, видимо, даже нельзя выяснить, кто похоронен в некогда учтенной, но забытой братской могиле.

М. ТАРАСЕНКОВА: Мы узнали о вашей истории, о том, что вы  искали захоронения собственного дедушки, а нашли неизвестные захоронения неизвестных советских воинов.

С. ЛОГАЧЕВ: Там нельзя сказать, что оно неизвестное захоронение. Просто оно по большому счету забытое. Это госпитальное захоронение и там порядка минимум, наверное, 700 человек захоронено. Это находится в  Эстонии, место такое не сильно политкорректное. Или наоборот политкорректное, не знаю. Там только 25 человек опознанных, остальные получились прицепом. Я  искал деда, пока нет возможности установить, кто там еще вместе с ним похоронен. Ну,  соответственно, какие-то попытки, чтобы как-то это с мертвой точки сдвинуть у меня не увенчались успехом никаким. Годика два это все продолжается.

М. ТАРАСЕНКОВА: А вы расскажите подробнее, что вы пытались сделать, как это все обнаружилось

С. ЛОГАЧЕВ: Ну, во-первых, это захоронение не имеет статуса воинского захоронения. И соответственно, когда мы провели контрольный раскоп, то удостоверились, что там захоронены солдаты. Ребята опытные там были, эстонцы, но русского происхождения. Мы примерно определили, что это госпитальное захоронение. Там есть нюансы: когда бойцов хоронят грубо с  передовой, они в форме там, с ремнями, с железом. А тут, скорее всего, в  исподнем. И структура захоронения, она говорит о том, что это госпиталь был. Точнее не госпиталь, а медсанбат. Знаете, как в фильмах показывают, когда в  процессе тяжелых боев со всей округи свозят в какое-то маленькое.. там, в  частности, был бывший хутор. Свозят солдат с близлежащей округи, а потом соответственно дают какие-то донесения о безвозвратных потерях. «Умер от ран». Вот, в  частности, мой дед, он «умер от ран». Август 44-го года. И похоронен – западный берег реки Нарва, тогда это была Эстонская ССР, сейчас это Эстонская республика. Когда делали контрольный раскоп, обнаружили, что там фактически кости на глубине 1,5 метров. Дальше никаких работ делать нельзя, потому что место не является воинским захоронением и понятно, что нужны какие-то разрешения официальных властей Эстонии с подачи Российской Федерации, какого-то уполномоченного органа.

Вначале мне казалось, что все будет просто. Потом, когда выяснилось, что там не 25 человек, не 10, не 15. В донесении фигурирует порядка 32 могил братских, но фактически там где-то в каждой могиле, ребята сказали 10-25 человек, по опыту. Ну, соответственно, банально умножать 32 на 10-25 человек – минимум 350, максимум 700 с лишним. Просто поставить какую-то свою звездочку, свой крестик для своего деда и 25 человек, которые с ним? Которым у  меня есть бумажные подтверждения: 24 пофамильно и один неизвестный. Мне хотелось бы выяснить, кто там еще. Но поездка моя в подольский архив Министерства обороны, она уперлась в то, что я никакой работы делать не могу, потому что это касается уже не моего родственника, а неких посторонних вместе с  ним захороненных, и я не имею право это делать как физлицо.

Эстонские поисковики запрос делать тоже не могут, так как они другая страна, а подольский архив – подразделение Министерства обороны РФ. Потом было обращение в российское военно-историческое общество, калининградское. Им тоже не интересно. В разговоре вроде интерес какой-то проявляют, но как узнают, что это Эстония. Что это как-то все сложно. Ну, может элемент риска какой есть.

Потом, я единственное куда не писал – в Министерство обороны, я туда позвонил, там есть то ли агентство по воинским захоронениям. Два раза звонил, разговаривал, они меня убедили, что в Эстонию они не могут, там у них только три человека. В общем, не получилось.

Потом по рекомендации военного исторического общества я  обратился в Россотрудничество. Вроде мне показалось, что у них самая такая активная что ли в мою сторону было движение. Вроде как интересно. И тем более, я так понимаю, при их участии была история с некрополем в Сербии, зимой анонсировали по телевидению. Михалков туда прилетал, его активно реставрировали к событиям, посвященным столетию первой мировой войны.

Вроде как они зацепились за это захоронение в Эстонии. Буквально неделю назад я позвонил, спросил как история с моим письмом. Мне опять ответили, что это «немножко не наша тема». И у меня совсем руки опустились.

Я письмо отправляю, наверное, там какое –то движение дают исполнителя. Исполнитель начинает что-то делать. Чтобы делать какую-то работу нужно делать какое-то движение между российскими и эстонскими властями, чтобы эстонские власти разрешили делать эксгумацию.

М. ТАРАСЕНКОВА: это вопрос содействия эстонских и российских властей?

С. ЛОГАЧЕВ: Вообще эстонские ребята, которые поисковики («Отсинг»). Их буквально 2-3 человека. Они всю процедуру знают, но там нужна техническая работа. Вот этот клуб пишет письмо эстонским властям, они говорят: да, хорошо. Мы вам разрешаем это дело эксгумировать и переносить в существующее братское захоронение. Это стоит денег определенных, у ребят этих денег нет, Эстония их  не выделит. Я письмо отослал послу, он меня отослал в тот же клуб «Отсинг».

Какие-то российские компании, Россотрудничество, военно-историческое общество, «Поисковики России», тоже у меня письмо для них сохранилось.

М. ТАРАСЕНКОВА:  Я так поняла, что они скоро встретится с Владимиром Путиным, эта история прозвучит на  ней?

С. ЛОГАЧЕВ: Нет, не прозвучит. Скорее всего.  Мне устно сказали, что у них других масса проблем. Мне не ответили. Письменно не ответили никак. Я с Еленой Цунаевой раз пять по телефону разговаривал, последний раз, мне показалось, был послан. «Не до вас», как бы так.

Разговаривал с эстонскими ребятами, они сказали, что они еще нашли там порядка 3 тысяч человек, еще не перезахороненных, находятся в  Эстонии. И они тоже не знают, что делать, потому что от России в этой части какой-то помощи нет. В Россотрудничестве мне показалось, что они боятся больше, чем сами эстонцы. Эстонцы говорят: ну помогите нам, пусть ваш МИД или Россотрудничество напишет официальное письмо на имя МИД Эстонии, хоть какой-то процесс начать. Не звери же там, тем более эта тема гуманитарная. Но  Россотрудничество боится: «Мы позвоним, быть может, у ребят там проблемы будут». Да не будет у ребят проблем, они меня заверили десять раз. Там вот есть захоронение, там можно карьер выкопать – никто внимания не обратит. Количество солдат достаточно большое.

Может нашим поисковикам это не интересно, может это какой-то там бизнес. Может, им интересны какие-то артефакты, когда самолет находят или танк. А когда госпитальное захоронение, это просто банально какие-то бойцы, которых надо просто. Ну вот, как у нас в Калининграде, в Балтийске немцы делают – ставят гранитные плиты, просто пофамильно перечисляют. Это же не сложно. Я, конечно, могу сделать в отношении своего деда, но это все-таки один человек, а  их там 700.

М. ТАРАСЕНКОВА: А что сейчас с этим захоронением?

С. ЛОГАЧЕВ: Это просто обычная поляна, окруженная какими-то березками на берегу реки. Река Нарва, западный берег – как в донесении о  безвозвратных потерях написано, так оно и есть. Метров 50 в диаметре, рядом еще два холмика, тоже похоже, что это захоронения. Никак не огорожено, просто поляна. Сверху нашли мы салютные гильзы, то же со времен войны. Когда хоронили какое-то количество солдат, видно был салют и лежат салютные гильзы. Ребята определили, явно, что это ребята, которые не возле пушки, не возле танка, а  именно структурированно похоронены возле медсанбата. И это по большому счету осталось брошенным. Мои запросы в Санкт-Петербург, там есть архив военно-медицинских документов по 49 медсанбату 201 Гатчинской дивизии, где как раз дед воевал. Тоже у них информации по 49 медсанбату в этот период не  сохранилось никакой, «обращайтесь в подольский архив». Я уже думал, командующему этой Гатчинской дивизии написать, какой-то есть начальник, его же однополчане лежат.

Главное, чтобы не навредить в этой ситуации, я переживаю. Народ ревностный сейчас. А ситуация такая банальная до простоты, просто надо, чтоб кто-то поднял задницу. Вроде подольский архив, все улыбаются, руки растопыривают, чтобы обнять. Но взять найти, кто там еще в этом медсанбате умер в августе 44-го года. Начать хоть с малого.

Я человек достаточно позитивный. Есть только чувство, что работа когда спорится, есть результат — ты его видишь. А здесь Сизифов труд. Я  думал, что все это будет просто. Но чем дальше в лес, тем толще партизаны.  Я это делаю чисто для себя, для своих детей. Если это я не сделаю, то дети не сделают никогда. Мне уже почти 50, если я  этого не сделаю…  Мостик сотрется. Мне от  этого неспокойно.

http://echo.msk.ru/blog/alex_solomin/1524400-echo/

Категория: Статьи | Добавил: Михаил (17.01.2017)
Просмотров: 495 | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0
Наш опрос
Оцените наш сайт
Всего ответов: 301
Мини-чат
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Статистика

    Онлайн всего: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0
    Г.С.А.  2024 Сделать бесплатный сайт с uCoz