Пятнадцать лет назад в Орле был издан двухтомник "Первый салют".
  "Мало кто помнит сейчас, -читаем мы в предисловии, -что в августе 1943 года, вслед за передовыми частями трёх армий, в город вошли те, чьи имена знал весь мир: Борис Пастернак и Александр Серафимович, Константин Симонов и Андрей Платонов, Борис Полевой и Илья Эренбург..."
    Итак, в 1943 году по следам боёв вышел ставший теперь библиографической редкостью сборник "В боях за Орёл", включенный в книгу "Первый салют". В сборнике есть стихотворение Пастернака "Смерть сапёра". В описании подвига точно угадывается битва под Вяжами и наша местность Завершье,"Конюшня", которую никак не могли взять наши и т.д.).

     В " Дневнике боевых действий" за 11 июля ("Первый салют",т.1,с.404) есть такая запись: "В дивизии полковника Ромашёва группа сапёров во главе с сержантом Коваленко получила задание ночью проделать проходы в проволочных заграждениях противника. От переднего края обороны сапёры поползли на высоту; там были проволочные заграждения врага, а в 150 метрах за ними- его окопы. Ползти было тяжело. Немцы прочёсывали огнём всю местность перед своим передним краем. Сапёры достигли проволочного заграждения и приступили к работе. В этот момент был тяжело ранен сапёр МИКЕЕВ. Стоило раненому вскрикнуть или застонать- и сапёры были бы обнаружены противником. Микеев понял это. Превозмогая острую боль, крепко сжав зубы, он не застонал. Группа не была замечена врагом. Она в срок выполнила задание."

      Меня заинтересовала судьба этого героя. Кто он, откуда?
Перелистав литературоведческие источники, я ничего не нашла о прототипе героя стихотворения, значит, никто этим не занимался. На одной из плит Вяжевского мемориала значится Михеев Борис Владимирович, а вот Микеева нет... Но случаются и ошибки?

      Ведь в "Дневнике боевых действий"записи делались под гул артиллерийских залпов, и даже фамилия комдива указана неверно (Командиром 235-й стрелковой дивизии был Филипп Николаевич Ромашин, а не Ромашёв, как в тексте...)
      В Новосильском военкомате нашлась и карточка на погибшего, в которой указывалось, что рядовой Михеев Борис Владимирович 1899 года умер от ран 23 июля 1943 г. В графе "адрес родственников" есть и адрес жены: Михеевой П.Н. и адрес: Удмуртская ССР, Болезинский р-н, ул. К.Маркса,18,кв. госбанка.  Выписка из архива МО СССР заверена Орловским облвоенкоматом.

      Итак, Удмуртия. Но в стихотворении Пастернака как раз упоминается удмуртский город Сарапул! Чтобы уточнить, знают ли в этой далёкой российской глубинке о подвиге своего земляка, я связалась по интернету с Сарапульским музеем, но коллеги так и не дождались ответа из райцентра Болезино...

      Что ж,  значит будем продолжать поиск...   И всё-таки мне кажется,  что Микеев и Михеев  -  одно и то же лицо...
 
  А.Балабанова,  научный сотрудник Новосильского краеведческого музея.

СМЕРТЬ САПЕРА 

Мы время по часам заметили 
И кверху поползли по склону. 
Bот и обрыв. Мы без свидетелей 
У края вражьей обороны. 
Вот там она, и там, и тут она - 
Везде, везде, до самой кручи. 
Как паутиною опутана 
Вся проволкою колючей. 
Он наших мыслей не подслушивал 
И не заглядывал нам в душу. 
Он из конюшни вниз обрушивал 
Свой бешеный огонь по Зуше. 
Прожекторы, как ножки циркуля, 
Лучом вонзались в коновязи. 
Прямые попаданья фыркали 
Фонтанами земли и грязи. 
Но чем обстрел дымил багровее, 
Тем равнодушнее к осколкам, 
В спокойствии и хладнокровии 
Работали мы тихомолком. 
Со мною были люди смелые. 
Я знал, что в проволочной чаще 
Проходы нужные проделаю 
Для битвы завтра предстоящей. 
Вдруг одного сапера ранило. 
Он отползал от вражьих линий, 
Привстал, и дух от боли заняло, 
И он упал в густой полыни. 
Он приходил в себя урывками, 
Осматривался на пригорке 
И щупал место под нашивками 
На почерневшей гимнастерке. 
И думал: глупость, оцарапали, 
И он отвалит от Казани, 
К жене и детям вверх к Сарапулю, 
И вновь и вновь терял сознанье. 
Все в жизни может быть издержано, 
Изведаны все положенья, 
Следы любви самоотверженной 
Не подлежат уничтоженью. 
Хоть землю грыз от боли раненый, 
Но стонами не выдал братьев, 
Врожденной стойкости крестьянина 
И в обмороке не утратив. 
Его живым успели вынести. 
Час продышал он через силу. 
Хотя за речкой почва глинистей, 
Там вырыли ему могилу. 
Когда, убитые потерею, 
К нему сошлись мы на прощанье, 
Заговорила артиллерия 
В две тысячи своих гортаней. 
В часах задвигались колесики. 
Проснулись рычаги и шкивы. 
К проделанной покойным просеке 
Шагнула армия прорыва. 
Сраженье хлынуло в пробоину 
И выкатилось на равнину, 
Как входит море в край застроенный, 
С разбега проломив плотину. 
Пехота шла вперед маршрутами, 
Как их располагал умерший. 
Поздней немногими минутами 
Противник дрогнул у Завершья. 
Он оставлял снарядов штабели, 
Котлы дымящегося супа, 
Все, что обозные награбили, 
Палатки, ящики и трупы. 
................................................
Мы оттого теперь у Гомеля, 
Что на поляне в полнолунье 
Своей души не экономили 
B пластунском деле накануне. 
Жить и сгорать у всех в обычае, 
Но жизнь тогда лишь обессмертишь, 
Когда ей к свету и величию 
Своею жертвой путь прочертишь. 

Борис Пастернак. Декабрь 1943 г.